Свобода, которую мы оплевали

Ах, как интересно, оказывается, смотреть старые передачи. Нет, не те фондовые записи, которые иногда показывает телеканал «Культура» (те, конечно, тоже интересно, но совсем по-другому), а программы периода новейшей российской истории.

«Пресс-клуб» 1993 года выпуска, к примеру, отрывки из которого продемонстрировал «Пресс-клуб» нынешний в минувшее воскресенье.

Тот скандальный «Пресс-клуб» я помню очень хорошо — это было время, когда телепередачи еще способны были становиться событиями, которые на следующий день обсуждала вся страна. Говорили именно о телепередаче, а не о том, кто ее заказал, кто проплатил участие в ней того или иного политика, кто стоит за тем или иным журналистом и кто владеет каналом, где эта передача «прописана».

Участие в том «Пресс-клубе» членов ГКЧП, только что выпущенных из тюрьмы, предопределило скандальность и сенсационность программы. Журналисты, получившие возможность высказать накипевшее «героям»прямо в глаза, выражений не выбирали. Бранное слово в их адрес, вырвавшееся из уст одного из участников программы, спровоцировало уход гэкачепистов из студии. Газеты потом писали о журналистской этике — что ни кому и никогда не позволено оскорблять людей, какими бы закоренелыми злодеями они ни были. В обществе спорили, стоит ли вообще давать слово на телевидении людям, преступившим закон, вольно или невольно пропагандируя их идеи и делая из них героев и мучеников.

Боже, какими мы были наивными! Кто мог подумать, что скоро журналисты будут почитать за особую доблесть взять интервью у самых настоящих а телеканалы — за особую честь первыми продемонстрировать эти интервью у себя в эфире; что то бранное словцо, вызвавшее скандал в студии «Пресс-клуба», покажется детским лепетом по сравнению с потоком бранной, а то и ненормативной лексики, которая обрушится с телеэкранов на головы зрителей.

«Пресс-клуб», показанный в минувшее воскресенье, собрал в студии самых активных участников той программы шестилетней давности, чтобы обсудить, что значил в судьбе каждого август 1991 -го и что изменилось в них и в нас за истекший период. Вначале все они с ироничными улыбками рассматривали самих себя во фрагментах старой передачи. А потом почти все стали признаваться в том, что им стыдно за свой эйфорический настрой августа 1991 года. Стыдно за то, что купились на демократическое самоназвание новой власти, стыдно, что поверили в единство целей и интересов власти и народа, стыдно, что выходили на баррикады и печатали листовки. Основной итог личной эволюции за прошедшие годы: раньше думали о Родине, а теперь только о себе.

Закончили заседание «Пресс-клуба» на оптимистической ноте: август 1991-го и октябрь 1993-го — цветочки. Ягодки, то есть главные потрясения, у России еще впереди.

А теперь главный вопрос: ради чего собирались, коллеги? Ради того, чтобы публично поре флексировать (святое для интеллигенции дело)? Ради того, что-бы в очередной раз пригвоздить к позорному столбу нынешнюю власть? Ради того, чтобы лишний раз подтвердить излюбленную мысль Геннадия Андреевича Зюганова, что так называемая демократия ничего хорошего России не принесла, а напротив, ввергла народ в пучину бед и страданий?

Между тем участники «Пресс-клуба», большинство из которых я отлично знаю, реализовали себя именно за период, подвергнутый ими бичеванию и гневному разоблачению. Марк Дейч — известный журналист, обозреватель газеты «Московский комсомолец», Дмитрий Быков — литератор, поэт, один из самых плодовитых современных журналистов, Антон АнтоновОвсеенко — глава издательского дома, Людмила Сараскина — успешный литератор, автор книг... Нынешняя власть им не нравится (да и кому ж она понравится), но она не мешает им писать, творить, выступать с экрана и, наконец, неплохо зарабатывать.

Однако обо всем этом участники «Пресс-клуба» не говорят ни слова. Им, понимаете ли, обидно, что их, очарованных когда-то новой властью и рассчитывавших на счастливый союз по любви и согласию, эта самая власть, как и прежняя, «отмела» (лексика кого-то из выступавших) по полной программе.

(Правда, композитор и певец Александр Градский, тоже принимавший участие в передаче, тут же возразил: «Никого нельзя поиметь, в том числе и меня, если я этого не хочу».)

И тщетно ведущая «Пресс-клуба» Кира Прошутинская пыталась напомнить своим гостям о том ощущении свободы и счастья, которое родилось у многих именно в августе 1991 года. «Нет, мне за эти три дня, за свои чувства совестно и стыдно», — повторяла как заклинание экзальтированная Людмила Сараскина, когда-то, после октябрьских событий 1993 года, публично поклявшаяся никогда более не улыбаться (клятвы, впрочем, не сдержавшая).

Я одного не понимаю: почему личные проблемы («полюбили-разлюбили») нужно представлять как итог восьми лет развития страны? Отчего крушение собственных иллюзий необходимо выдавать за крушение самой демократической идеи? А после просмотра программы возникает именно такое ощущение: в прошлом — сплошной обман и самообман, в настоящем — кошмар, в будущем — непременная катастрофа. Короче, тупик, дальше идти некуда (при том что при слове «коммунизм» лица участников программы перекашивает общая гримаса отвращения и ненависти).

Так совпало, что в день, когда «Пресс-клуб» прощался с иллюзиями, в Москве участники Евразийского телефорума, проходившего с 19 по 23 августа, обсуждали на одном из «круглых столоь» проблемы телевизионной документалистики и ее ответственности перед обществом. Один из главных вопросов, который волнует сегодня аналитиков, политологов, социологов, — последовательная ценностная дискредитация телевидением реформ и самой демократической идеи. Отчего это происходит? Да оттого, что любой негатив всегда привлекательнее позитива. Оттого, что ломать — не строить. Оттого, что почти никто из столичных телевизионщиков не знает ни реальной жизни общества, ни реальных показателей его развития... И ладно б просто не знает, но и знать не хочет — куда проще с утра до ночи талдычить, что все плохо, и пугать население грядущим апокалипсисом.

Социальная апатия — следствие (в том числе) и такой эфирной политики. Зачем вкалывать, зачем думать о будущем, если завтра все может рухнуть? Между тем программы, присланные на Евразийский форум из множества регионов России и ряда стран СНГ, убеждают, что все далеко не так трагично. Беда только, что не эти программы делают погоду на главном информационном поле.

Цикл «Сокровенные люди», получивший Гран-при форума, опровергает один из самых устойчивых и пагубных мифов нашего времени — миф о России, которую мы безвозвратно потеряли. 24 фильма по 15 минут. В каждом — по два героя: один из далекого прошлого, другой — ныне живущий. Созидатели. Трудяги. Подвижники. Представители разных сословий и профессий. Лучшие люди Мурманска, Архангельска, Ростова, Новгорода из прошлого и настоящего. Цикл рождает подзабытое уже чувство гордости за страну, в которой родился и живешь. А еще робкую надежду, что все когда-нибудь устроится как надо — если вместо вздохов о гибели всего сущего и бренного люди начнут делать дело. Как сказал на «Пресс-клубе» Александр Градский (и это была единственная, пожалуй, конструктивная мысль в программе), кончай трепаться — покрась хотя бы свой забор.

Разумеется, эти фильмы, сделанные, кстати, силами столичных и провинциальных авторов и режиссеров, ни на одном из главных национальных каналов показаны не были. Пока, во всяком случае, не были. А показать их непременно нужно, чтобы перебить то ощущение катастрофизма, которым пропитано большинство телепрограмм.

...А старые программы периода новейшей российской истории интересно смотреть еще и потому, что в них люди не стыдятся своих чувств и благородных порывов. Не так уж и много было в этой истории благородства, чтобы и его ради красного словца вымазать черной краской.