Скорпион как он есть

Юбилейная программа включала четыре часа чистой музыки и такой разноплановой, что дальше некуда. Для начала - шесть оперных арий, резко контрастирующих друг с другом - лирических и драматичных, комических и трагедийных, исполнявшихся певцом в сопровождении Симфонического оркестра или Оркестра русских народных инструментов, а то и в сопровождении обоих.
(Для Градского два оркестра не проблема, его голосу, по-моему, под силу пробиться и сквозь орудийные залпы.) Затем последовали русские романсы, русские и итальянские песни, рок-хиты и, наконец, музыка самого Градского. В общем, на протяжении концерта неоднократно совершалась полная "смена декораций": сложнейшие рулады сменялись сатирическими частушками, скороговорками, отличающимися подчеркнутой "обыденностью" речи. И сам артист, естественно, каждый раз представал в новом обличье: с оркестром он - классик из классиков, с гитарой - типичный рок-н-ролльщик, а в памфлетах и пародиях - недюжинных способностей "подражатель"...

Публика, заполняющая зал, - самая разная, и во всем этом огромном разбросе представленных в программе жанров каждый находит себе что-то близкое, а я ловлю себя на том, что ищу "теоретическое" обоснование творческой личности артиста, связанное с его знаком Зодиака...

С этого и начался наш разговор с Александром Борисовичем, к своему юбилею, как ни странно, весьма помолодевшим - еще бы, килограммов 15 сбросил, не меньше!

- Вид у вас блистательный. Очевидно, поверили рекламе и напитались всласть "поглотителем жира"?

- Что вы! Я такую дрянь не жру! Просто строжайшая диета. Секрет один: все предписания выполнять неукоснительно. (Вот вам и "теоретическая" база: Скорпион всегда "умеет добиться всего задуманного"!)

- Саша, признайтесь, "подделываетесь" под свой знак или с вас просто "списали" его главные черты?

- И не говорите - читаю, и все как будто про меня сказано, все мои плюсы и минусы, достоинства и недостатки. Вот, например, возможность мгновенно ориентироваться в любых обстоятельствах - это мое; способность мгновенно принимать решения в любых ситуациях - тоже мое; умение непременно добиваться задуманного - сорок раз доказано; агрессивность - ее отмечают все, всегда.

- Может быть, по этой самой причине за вами и упрочилась слава бунтаря и задиры? Встряхнуть аудиторию, но не как все, не просто следуя моде, - это ваш главный принцип?

- Ну как вам сказать... Когда-то само мое появление на эстраде - длинноволосый, в черных очках, черном костюме, с гитарой, абсолютно свободно чувствующий себя на сцене и раскованно общающийся с аудиторией, - воспринималось как преднамеренный эпатаж. Действительно, поначалу старался от души. И теперь это есть, но в меру. Когда я с легкой руки Евгения Светланова спел в Большом театре Звездочета в "Золотом петушке", тоже стремился всех поразить: как это так, рок-н-ролльщик, эстрадник - и вдруг выступает в "святая святых", с мощным оркестром, да еще поет такую безумно сложную партию.

- Но у вас и сейчас совершенно отчетливо прослеживается тенденция поразить публику...

- Что вы имеете в виду? Совмещение несовместимого? Я бы назвал это смелостью, может быть, наглостью, вызванными уверенностью - самоуверенностью! - в том, что я все могу!

- А вы и в самом деле в этом абсолютно уверены?

- Естественно. А если б не был уверен, то сделал бы все, чтобы обрести такую уверенность. А иначе - зачем "затеваться", зачем браться за то, что не под силу? Убежден, любой концерт - своего рода спортивное состязание, во всяком случае, испытываешь спортивный азарт. Заставлять публику прыгать из проруби в огонь - чрезвычайно интересно. И если тебе это удалось, если ты заставил их слушать и то, и другое, и третье - значит ты достиг цели. И это уже не просто эпатаж. Приходят на программу с самым разным настроением: кто-то поссорился с женой, кому-то нахамили в транспорте, у кого-то служебные неурядицы, а кто-то со дня на день ждет ареста. И каждый должен уже через минуту делать то, что я хочу. Должен мне доставлять удовольствие - не я ему, а он мне. Иначе зачем мне петь, если этого нет, если реакция каждого сидящего в зале не доставляет мне удовольствия. Нет никакого смысла выходить на сцену. Люди привыкают, устают от однообразия. И я всегда жду, чтобы сказали: опять он что-то придумал!

- Помню, вы как-то заявили, что для вас - только рок-н-ролльщики и Бетховен, Бах и Мусоргский, а вот Мендельсон, Чайковский (кроме 6-й симфонии и "Пиковой дамы") - абсолютно "не греют". Это из той же серии эпатажных, почти "детских" утверждений, которых у вас припасено такое великое множество?

- Все куда проще: речь идет о простоте языка, о смелости контрастных, абсолютно чистых, без расплывчатости, мягких переходов, "смикшированных" красок. Нет "полутонов" в звуковой палитре - яркие мазки, полюсно противоположные, спорящие темпы, динамика, образные характеристики. Вот он рок-н-ролльный стиль, характер. Это именно я и отмечаю.

- Вас уже давно признали родоначальником отечественного рока. А вы сами ощущаете себя отцом-основателем?

- Да! Отец, начальник, ответственный за все, во всем виноватый. Но, надеюсь, что заслуги какие-то тоже есть. В общем, так получилось, что я существую со всеми своими делами и поступками. И отказаться от этого уже невозможно: все сложилось, и изменить уже ничего нельзя. Совершенно ясно: приклеили марку, и приходится по возможности ее нести. И беречь.

- Дошло до того, что вас даже сравнили с самим Александром Сергеевичем: "Два Саши, два певца, два поэта, непохожи, но много общего, как обычно бывает у гениев: каждый отразил свое время, увидел своих соплеменников".

- Так это же мои друзья шутили. Я им позвонил, сказал: Вы, что - с ума сошли? А они хохочут.

- Но ведь не всегда журналисты так добры к вам: по-моему, прошлой весной некий корреспондент посвятил вам, мягко говоря, весьма недоброжелательные строчки. И как же это вы на них не отреагировали?

- Я думаю, как раз и ожидалась моя бурная реакция. Но я выдержал почти полтора года. А вот буквально сегодня утром раздался звонок из редакции "Комсомолки" - это там было опубликовано, - он объяснялся, извинялся, просил интервью и т.д. Я ему очень спокойно и ясно растолковал, что давно мог бы поговорить по душам, послать кого следует очень далеко и надолго (а я, как известно, умею это делать!), но решил сдержаться и дождаться объяснений со стороны редакции. А что касается интервью, назвал самый короткий адрес, куда советую обратиться...

- Ходят слухи, что вы вообще не любите журналистов.

- Почему? Люблю. Мы с вами так давно знакомы, и вы это наверняка замечали. Я не люблю "журналюг"! А сейчас они очень настойчиво наседали на меня.

- А чем займетесь дальше? Приметесь за свои новые обязанности художественного руководителя и директора Московского театрально-концертного объединения? Впрочем, новые - это громко сказано, объединение-то, по-моему, чуть ли не восемь лет уже на горизонте маячит...

- Да, причем пять из них ушло на судебные тяжбы. Но теперь наконец появился свет в конце туннеля. Я нашел верных помощников (из шестидесяти отобрал троих), и самое главное - получил деньги от Московского правительства. Теперь - начинай и действуй! Как и что будем делать - узнаете по ходу дела. Как только, так сразу в колокол забьем.

Беседу вела Мариам ИГНАТЬЕВА