Ельцин объявил Градского народным а Лужков городским

В Государственном концертном зале "Россия" состоялся юбилейный концерт Александра Градского. Виновника торжества поздравили Юрий Лужков (лично) и Борис Ельцин (через своего представителя).

В "России" в день юбилея наблюдался аншлаг. Билеты спрашивали уже в метро, а минимальная цена у спекулянтов за два часа до начала действа составляла $100. На концерт пришли в числе прочих замминистра культуры РФ Наталья Дементьева, Юрий Лужков, Иосиф Кобзон, а так же представитель администрации президента Денис Молчанов. Последний вышел на сцену и зачитал указ, подписанный Борисом Ельциным, из которого следовало, что отныне Александр Градский является народным артистом Российской Федерации.

Вслед за Молчановым на сцену поднялся мэр Москвы и огласил следующее приветствие: "Пой, Александр Градский. Пой, Александр городской. А значит наш, московский". Градский спел песню с подозрительно знакомым названием "Боже, нас всех храни", к которой сам написал текст: "Мудрой и славной будет во веки наша Россия-мать". Ему подпевали два хора: детский и казачий. Предполагалось, что будет петь и зал (на программках был напечатан текст песни), но патриотически настроенная часть зрителей ограничилась вставанием.

Все творчество юбиляра построено на контрастах. Градский начал играть рок-н-роллы еще в 1966 году, когда нынешние гранды только-только познавали первые гитарные аккорды. Более того, когда все подражали безобидным Beatles, песни Градского имели ярко выраженную социальную окраску. С другой стороны, нынешний юбиляр окончил Гнесинку, где учился у того же педагога, что и Иосиф Кобзон; был лауреатом всевозможных застойных конкурсов ВИА, а в конце 80-х некоторое время пел в Большом театре. В 1987-м вступил в Союз композиторов.

Многоликость Градского имеет обидный побочный эффект. Его имя на слуху уже третий десяток лет, он заслуженно ходит в звездах, в его репертуаре присутствуют вполне признанные хиты, но вот народным любимцем Александр почему-то никогда не был.

На юбилее Градский пел в сопровождении двух оркестров: симфонического и народных инструментов. Первое отделение было построено на классике: Верди, Пучинни, Россинни, Мусоргский, Визе. Сочетание фальцета и сильного оперного вокала навязчиво вызывало в памяти творчество нью-йоркского эксцентрика начала 80-х Клауса Номи, который тоже достойно совмещал оперные арии и довольно экстравагантный рок.

Второе отделение оказалось полной противоположностью первому. Сцена опустела: остались лишь клавиши, гитара и микрофон. Атмосфера приблизилась к домашней. Для начала в сопровождении клавиш Градский спел Bridge Over Troubled Water Саймона и Гарфанкела, Every Breath You Take группы Police и Imagine Джона Леннона. Затем Градский перешел к собственным песням, которые и воспроизвел в хронологическом порядке. Одной из первых прозвучала трогательная история любовной драмы в колхозе под названием "Птицеферма". После лирики 70-х настала очередь социально ориентированных 80-х.

Новых песен практически не было. По словам Градского, "все слишком хорошо в жизни, чтобы они писались". Впрочем, одна новинка все же прозвучала - апокалиптичная и эмоциональная композиция "Двухтысячный год". Закончилось все ближе к полуночи спетой на бис Blue Suede Shoes, едва ли не лучшей за вечер.

ЮРИЙ ЯРОЦКИЙ