Александр Градский: Я очень надеюсь, что серия этих компакт-дисков встанет на полки, как собрание сочинений какого-нибудь автора. В идеале это будет коробка на десять или на двенадцать пластинок.
Поп-культура: Какие музыканты принимали участие в записях?
А.Г.: Это одни и те же люди, они играют со мной очень много лет, это группа "Скоморохи": Владимир Васильков - барабанщик, Сергей Зенько - саксофонист, много разных ребят: Игорь Саульский, Юрий Фокин, Юрий Шахназаров - очень известные люди.
П.К.: На какой фирме выпущены записи?
А.Г.: На своей. Это "Московское театрально-концертное музыкальное объединение" - муниципальный театр который обладает достаточно широкими правами, я им руковожу с 87-го года, у нас есть право выпускать компакт-диски, охранять авторские права. Пока мы выпускаем только мои записи, это проще, тем более что большинство из них уже имеет готовые вычищенные фонограммы. Кстати, чуть ли не впервые в моей карьере мне помогают городские власти. В частности, Юрий Лужков и Владимир Ресин.
П.К.: Вы занимаетесь бизнесом.
А.Г.: Для меня сегодняшний бизнес - это перепродажа чужого труда. В том смысле, который вы подразумеваете, бизнесом я занимался давно - продавал то, что я пою. В разных формах. Если говорить серьезно, то практически все пластинки, которые выходили у меня на фирме ‘Мелодия”, я сделал как продюсер - сам. Тогда не было, правда, такого термина. Потом, правда, не удавалось продать эту пластинку как следует, потому что были ограничения. Я просто передавал права другим людям. Вот, например, замечательному мужику Сухорадо Валерию - гендиректору фирмы “Мелодия”, - кстати и по сей день. Он пробил первые мои пластинки.
Сейчас делаю все сам. Выпуская эти записи на CD, я имею шанс сравнить качественное и некачесгвенное звучание. Все звучит чисто, и скрыться некуда. Ни за хрипоту, ни за треск винила не скроешься. Здесь надо быть очень хорошим музыкантом.
П.К.: Как вы оцениваете сегодняшнее положение в шоу-бизнесе?
А.Г.: Да никак. Все идет вполне нормально. Одни придурки хвалят других придурков - эти придурки сочиняют музыку, третьи придурки покупают эту музыку, и она им даже нравится. Они все это заказывают друг другу и общаются в этом кругу. Я надеюсь, что из этого круга первой выйдет публика, именно та публика, которая заказывает музыкантам эту чушь.
П.К.: Как всегда, в России все меняется снизу?
А.Г.: Не только в России, во всем мире так происходит. Если выпустить любого нашего певца, исключая меня, на западную сцену, то его просто слушать не станут. Там это не нужно, там это не заказывает аудитория. А заказывает все определенного образа, вкуса, цвета.
П.К.: Чего вы ожидаете от предстоящих выборов?
А.Г.: Жажда власти должна иметь хоть какие-то границы, иначе человек сходит с ума. У нас такие примеры были. Я не хочу говорить плохо о тех, кто будет баллотироваться. Нам предстоит сложный выбор. Если бы господин Зюганов не называл свою партию коммунистической, я уверен, что у него было бы больше сторонников.
П.К.: Однако он назвал ее именно коммунистической и сторонников у него поэтому больше всех.
А.Г.: Мне кажется, что сейчас в стране сложилась такая ситуация, что люди не простят ухудшения жизни тому, кого они выберут. Одно дело в оппозиции ругать. А другое - когда ты сам берешь вожжи и начинаешь править, то у тебя будут проблемы. И Зюганов это понимает. Потому что никогда в России не было такой свободы, и относительной возможности заработать, ничего подобного не было. Чья это заслуга - я не знаю, может, и моя, почему бы и нет. в свое время мы об этом пели. Завтра попробуй отними какую-то часть из того, что уже есть, даже случайно: вдруг раз - исчезли продукты, все, хана этому президенту. Он просто слетит, причем с членовредительством.
Как-то Гайдар говорил: когда он сел в кресло премьер-министра, ему принесли бумажки, из которых стало ясно, что хлеба в Москве осталось на пять дней. Он руками развел, пухленькими своими, а что делать-то? А еще пять дней, и на виселицы или на ворота. А кто всегда виноват в России - царь, начальник, - его и к ногтю.
П.К.: А что же все-таки будет с искусством?
А.Г.: А что с ним будет - его уже как такового меньше. В русской истории в основном такое происходит в конце века. А рассвет - обычно начало века. Это естественно - столетняя цикличность. У нас настолько талантливая страна, что, сколько ни души, ни режь, все равно рождаются изумительные дети, супергении. Сталин старался, что только ни делал, извел столько народу, а ничего не вышло. Никогда у нас власть искусству не помогала, оно существовало отдельно и заставляло власть с собой считаться, вот это идеальный случай даже и для меня.
П.К.: Выходит, в условиях выживания что-то настоящее и получается...
А.Г.: Или по крайне мере бойцовские качества вырабатываются. Конечно, это не идеальный случай, но во многих благополучных странах практически нет высоких форм искусства. США, например, питаются тем, что пришло из неблагополучных стран: музыканты, артисты, художники, режиссеры. Из той же Восточной Европы. Чем более сытая страна, тем меньше хороших авторов.
П.К.: Или то, или это?
А.Г.: Какая-то связь есть. Нехорошая связь. Все-таки человек
должен творить от счастья, а получается от несчастья.
П.К.: Здесь, наверное, стоит работать, а туда ехать отдыхать?
А.Г.: Да, как Тургенев. Здесь помучался, а потом уехал в Баден-Баден, пожил хорошо, приехал опять мучаться к себе в имение, в какое-нибудь Спасское-Лутовиново. Вот так и получается
