Большой человек Александр Борисович Градский живет в маленькой квартирке в тихом московском районе, где обитают вежливые люди, знающие толк в хороших книгах.
Певец, музыкант, композитор Градский — фигура в отечественной музыкальной культуре крупная, и сам он предпочитает все крупное. Маленькие «Жигули» ему не годятся — уж очень в них тесно. Другое дело — «линкольн»! Каждый раз, как только представляется возможность, Александр Борисович покупает себе в Штатах большой лимузин, долго мучается, переправляя очередную громадину через океан, но зато потом снисходительно посматривает на владельцев пошлых «мерседесов» и «тойот».
Как это ни странно, в нашей такой большой и необъятной стране рок-музыка кажется мелковатой — очень уж мало в ней действительно значительных явлений, больших по-настоящему личностей. На этом фоне фигура Градского представляется особенно заметной, тем более что стоит она вне течений и направлений. Он сам в единственном числе целое направление — им началось, им и закончится.
По избранному им пути не последовал больше никто. Столбовую дорогу российского рока проложил Андрей Макаревич со своей «Машиной времени» — это по ней пошли «Аквариум», «Наутилус Помпилиус» и многие другие, в чьем творчестве определяющим всегда было «что», а не «как» и слова представлялись более существенными, нежели музыка. Путь Градского для большинства из них был просто недоступным. Он был, пожалуй, единственным в среде рок-музыкантов, кто получил столь основательную академическую подготовку. Скрипка в музыкальной школе, вокал в Гнесинском институте, композиция в консерватории — такого количества образования хватило бы целой рок-группе, чтобы свысока взирать на своих коллег-недоучек. Так стоит ли упрекать Градского, что он бывает порой излишне строг в оценках? «Жираф большой, ему видней».
Плата за творческую самостоятельность — одиночество. Вот и стоит Александр Борисович, подобно утесу, среди россыпей мелкой гальки. И лениво отмахивается от журналистов (или «журналюг», как он их ласково называет), а те все норовят присесть на макушку и нагадить... Интервью он уже давно не дает — из принципа. Мол, сочиняйте сами, ребята, а моих высказываний цитировать не надо.
Впрочем, творческое одиночество Градского имеет сугубо местный характер. Это не он откололся от стаи. Это стая полетела не туда. Российская рок-музыка пошла иным путем, нежели мировая, главной тенденцией в которой является последовательная профессионализация. Градский предпочел традиции мировой музыки. На единственной правильности своего выбора он не настаивает, однако не лишает себя удовольствия подмечать неудачи своих художественных оппонентов. Он ведь знает о том, как повалили наши рокеры валом на Запад, как наделали там пластинок и с каким треском там провалились. По одной-единственной причине — все эти пластинки были плохо сделаны, это была очень скучная для западного слуха музыка.
У него самого вышел недавно за границей компакт-диск. Мне не известен его тираж, однако знаю точно — он сделан профессионально. Соль этой работы — в необычности интерпретаций, доведенной порой до комического эффекта. Шедевры Верди, Пуччини и Доницетти соседствуют здесь с суперхитами Леннона, Стинга, Э.Л. Уэббера, Саймона и Гарфанкеля, представлены также наилучшие, по мнению автора, композиции самого Градского. Такая странная работа, разными голосами (то тенором, то баритоном) спетая, по-разному аранжированная и, самое удивительное, не оставляющая впечатления винегрета. Секрет ее внутренней целостности прост — как человек широко образованный, не замкнутый на узкой стилистике, Градский владеет основополагающей истиной: Музыка едина, ее законы обязательны для всех направлений.
Беседовать с Градским легко и приятно. Люди неразговорчивые и малообщительные среди рок-музыкантов не редкость. Интервью с такими напоминает процесс извлечения из доски ржавых гвоздей. Из Градского тянуть не надо — само выскакивает. При условии, конечно, что разговор касается интересующей его темы. Музыка во всех ее ипостасях — первая из них. Вторая — его дети, маленькие Градские.
Их двое — мальчик Даня одиннадцати лет и очаровательная шестилетняя Маша. Это для них он собирал свою роскошную библиотеку, чтобы могли свободно набираться ума-разума, не бегая по друзьям и знакомым в поисках хорошей книжки, как это приходилось молодому Градскому.
Внимание, которое он уделяет семье, считает недостаточным — времени не хватает. И это очень плохо, потому что дети, лишенные должного участия, вынуждены копировать своего папу, заимствуя у него и хорошие, и плохие стороны. Резкость, несдержанность, например. Те самые качества, которыми так вероломно пользуются газетчики, печатая его неосторожные высказывания о коллегах и создавая ему славу брюзги и скандалиста. Он ведь действительно говорит то, что думает, но такая слава ему не нужна.
Он не хочет, чтобы сын пошел по стопам отца, который получил классическое образование, не слишком занимаясь при этом классической музыкой. А Даня уже сейчас очень прилично играет на скрипке, может, вырастет из него настоящий музыкант.
Детей своих Градский любит. Как он сам сказал, у него к ним какая-то звериная любовь. Особенно когда появилась девочка. К парню у него было достаточно критическое отношение, он мог его шпынять, наказывать, а с Машей строгости не получается. Она начинает рыдать, и Александр Борисович тут же расклеивается.
Вот видите, какой он на самом деле. Вы думали, наверное, что он такой, каким его по телевизору показывают. А он совсем другой.
