Александр Градский: «Я придира. Честно»

Из всей четверки наставников большинство зрителей, мне кажется, именно вас считают самым авторитетным. Ну то есть если вы повернулись к участнику – значит, это уже точно талантливо.

А откуда вы знаете про зрителей?

Обсуждаю «Голос» с разными людьми, ну и интернет – там тоже обсуждают «Голос».

Это все чепуха. В блогах нет просто людей. В блогах есть интернет-пользователи.

Тоже люди.

Тоже люди, но их существенно меньше, чем людей вообще. Это узкая, агрессивная и безапелляционная часть публики, мнение которой практически никогда не совпадает с мнением большинства. Вы на них ориентируетесь – ваше дело. Я вообще придира, честно. Поаккуратнее.

Я в курсе. Крадусь по минному полю. Дайте задать вопрос.

Задавайте.

Так вот, узкая, агрессивная и безапелляционная часть общества, мне кажется, относится к вам с большим почтением и именно вас считает самым авторитетным наставником «Голоса». Честно говоря, думаю, вы и сами так считаете. И очень интересно, с какого момента это ощущение появилось. Может, когда журнал Billboard в 26 лет присвоил вам титул «Звезда года»?

25 мне было. Но ерунда все это. Чепуха.

Вы правда отнеслись к этому как к чепухе? И приятное тепло не разлилось внутри?

Ну разлилось, конечно. Тем более мы с ребятами, которые приехали мне этот диплом вручать, коньяку выпили, так что тепло разлилось во всех смыслах. Тогда мне казалось, это звание имеет значение. Через год-два я понял: этот лейбл ничего не дает – ни в карьере, ни в отношении людей. Повесил диплом на стену, красивый такой висит. То же касается всех остальных наград и званий – приятно, но и только.

Если вам не приписывают эту фразу, примерно тогда же вы сказали, что вы лучший певец в России.

Лучшим я был сразу. Но заявить такое – это был чисто спортивный акт. Спортсмен, чтобы стать первым, должен себе это сказать. Я давно этого не говорю. И не потому, что перестал так думать. Просто надо постоянно доказывать себе и окружающим свою состоятельность. Если ты этим все время занимаешься, есть шанс себе самому в конце концов сказать, что да, кое-что я умею. Но, конечно, не с самого начала я был так в себе уверен. Постепенно пришло.

Если бы «Голос» был уже тогда, вы бы пришли на прослушивания, и к вам наверняка повернулись бы все. Это облегчило бы вам жизнь? Все было бы быстрее, выше, сильнее?

В 20 или 21 год, конечно, облегчило бы. С одной стороны. Потому что все-таки, преодолевая трудности, я накачивал условные мышцы. А здесь очень легкий путь к 40 миллионам человек. Слишком легкий. Может, он и вреден в какой-то мере.

Трюк с поворотами в «Голосе» прекрасен, но интересно – если бы прослушивания не были слепыми, насколько другим был бы состав команд?

На одного-двух человек.

То есть внешность имеет значение. И красивая девочка, которая поет не идеально, имела бы больше шансов, чем некрасивая?

Да, потому что эстрадная певица – это не только голос и качество пения. Было несколько моментов, когда голос обыкновенный, а потом поворачиваешься и видишь, что девушка очень красивая. И эти внешние данные с этим голосом – была бы интересная артистка. Я не говорю про тех, кто поет плохо. Я про тех, кто поет прилично, но не по высокому классу.

Когда вы готовите свою команду к дуэтам, вы же заранее знаете, кто останется, а кто уйдет?

Предполагаю.

С какой точностью вы предполагаете?

С точностью 99%. (Смеется.) Единственное, у меня не так много времени на этом этапе, так что приходится больше полагаться на интуицию.

Они знают о вашем решении заранее?

Ни в коем случае.

А шанс, что вы под впечатлением от выступления измените свое решение...

Ничтожен.

Обидно, когда в дуэтах ты – о ужас! – болеешь за обоих. Ведь проще было бы соединять в одном номере хорошего и похуже? Практично подойти к вопросу. И зрители меньше валерьянки бы выпили.

Было бы просто, но тогда пропал бы номер. А делать номер, в котором неравнозначные партнеры, неинтересно с музыкальной точки зрения. Я своей команде говорю: главное – сделать красивый номер, потому что 40 миллионов человек его увидят и запомнят. Если у вас будет четыре номера, из них один красивый, а три плохих, зрители запомнят красивый.

За эти уже два с четвертью сезона «Голоса» ваши коллеги меняют подход, тактику?

Во втором сезоне Дима сделал удивительный рывок в своем образе. Вырос и в наших глазах, и в глазах аудитории. Из исполнителя веселых эстрадных песен превратился в человека, который пользуется уважением как наставник и как постановщик прекрасных номеров. Замечательная метаморфоза с Димой произошла. Пелагея и Леонид – вполне сложившиеся, им особо и менять ничего не надо.

Вы общались с Билан [Публично заявил о поддержке военных преступлений путина в Украине]ом до проекта?

Да, он очень тонкий, ранимый и умный парень. Знаю его с 15 лет.

А Агутина?

Леню в возрасте трех или четырех лет я водил есть мороженое на Лубянскую площадь вместе с Вовой Пресняковым, тоже маленьким, и Димой Маликовым. Мы с их родителями там рядом репетировали. С Колей, папой Лени, знаком с 1970 года. А Поля с детства, как я слышал, была моей поклонницей, так что в какой-то степени мы и с ней давно знакомы.

При таком раскладе сложновато им с вами конфликтовать. Хотя в первом сезоне были такие моменты.

Да какие там моменты, ерунда, это же шоу. Мы можем вякать друг на друга, но конфликтовать – нет.

Мне кажется, скорее вы на них, чем они на вас.

Нет, они тоже могут себе позволить, ничего страшного. Но у них тяжелая задача – они моложе меня. И я не просто старый пердун, у меня есть какое-то понимание музыки. При этом «Голос» – все же шоу, так что они не могут быть такими зайчиками рядом с медведем. Должны отстаивать собственное мнение. Понятно, если бы мы обсуждали все это в комнате, где нет камер, может, они гораздо меньше бы мне возражали. Хотя кто знает. Но еще раз – хорошо, что возражают. У каждого свое мнение, мы все в равных условиях.

Несмотря на равные условия между зайчиками и медведем, уже два «Голоса» подряд выигрывают участники из команды медведя.

А никто, кроме них, победить и не мог. Это мне было ясно с первого занятия с Гариповой и Волчковым в этой самой комнате, где мы с вами сидим. И сейчас я почти на сто процентов уверен, что знаю, кто победит в третьем сезоне.

Скажете?

Ни за что.

Дина Гарипова и Сергей Волчков – такие образцы большого советского стиля.

Я бы не сказал, что Дина и Сергей – это советский стиль. Они оба – образцы хорошего стиля.

Согласна. Но, например, почему не победила Наргиз? Многие ставили на нее.

Это ваш интернет ставил на победу Наргиз. Она экстравагантная, очень современная, очень милая в общении, отлично работала на сцене, но я был уверен, что проиграет Сергею один к трем.

Почему?

Потому что голосовал не интернет, а большинство аудитории.

И что аудитория увидела в Волчкове?

Увидела певца.

А Наргиз?

А Наргиз – эстрадная артистка. Это разное.

Есть две вещи в «Голосе», о которых невозможно не спросить. Первый: при вас обычно записная книжка, что вы туда записываете?

Я там рисую свой профиль или чертиков, иногда расписываюсь.

То есть чистая бутафория. А я-то думала, вы там пишете: «Взял верхнее ля».

Да ну что вы. Я рисую, и это меня немного отвлекает, снимает напряжение.

Второй момент – это то, как вы угадываете, еще не видя человека, про него разные подробности.

Я ошибаюсь иногда. 30 процентов из 100 – ошибаюсь.

Иногда да, но хочется понять метод.

Цвет кожи, национальность очень просто отличить по манере говорить или петь.

Ну а рост? Возраст?

Я же на самом деле, даже когда поворачиваюсь к участнику, вижу все равно очень плохо. У меня зрение минус девять, а очки – минус шесть с половиной.

Тренируете глаза?

Нет, просто когда очки точно соответствуют потере зрения, у меня болит голова. Так что ношу диоптрии меньше, чем мне нужны реально. И с расстояния в 20 метров (примерно столько от меня до сцены) вижу только общие очертания, рассмотреть лицо я не могу.

И определяете возраст на слух.

Да, по манере произнесения слов и по тембру: усталый тембр, глубоко посаженный тембр, близкий тембр. Но всегда делать это безошибочно, конечно, невозможно.

При таком слухе как вы не узнали сына?

А я никогда не слышал, как он поет. Он поет в ванной, так что сами понимаете…

И подозрения не возникло?

Я специально прессовал Пелагею и Билан [Публично заявил о поддержке военных преступлений путина в Украине]а, чтобы признались, были они в заговоре или нет. Они поклялись, что нет. Убедили. Кто был в заговоре, я знаю: Маша – моя дочь, Аксюта (Юрий Аксюта – продюсер проекта «Голос». – Прим. «Антенны».). Сослан, который аккомпанировал Дане, ну и редактура, дирижер, оркестр… Все сговорились, демоны.

Вы довольны его выступлением?

Вы знаете, спел он очень неплохо.

Но рука не тянулась к кнопке?

Нет, я совершенно точно знал, что этот исполнитель мне не нужен.

Тем не менее двое наставников к этому исполнителю повернулись. А если бы Даниил сказал, что остается в проекте?

Тогда бы из проекта вышел я. Ведь я же ему сказал: «Быстро отсюда домой!» Даня говорит: «Ну пап, ну конечно, это же был подарок». Он сразу понял, что это ни в какие ворота не лезет, и поскольку Даня умен и прекрасно меня знает, он повел себя так, как вы видели. Достойно вышел из положения. Но представляете, если бы я к нему повернулся? В общем, очень рискованный был редакторский ход.

В какой момент вы поняли, что стоит ввязаться в историю под названием «Голос»? Перед началом первого сезона никто уже не верил в музыкальные шоу и настроения были: ах, опять, ну надоело же в самом деле.

Да, я помню эти настроения. Два месяца я думал.

Вы и правда не производите впечатления человека, который легко на что-то соглашается.

Но есть объективные вещи, чего с ними не согласиться-то. Я понял, что затея классная. Хотя, честно говоря, и я, и все мы, и канал все-таки рисковали. Не было ощущения, что это наверняка. И, конечно, никто не ожидал этих цифр в 40, 50, 60 процентов доли. Голландец, который приезжает к нам на съемки («Голос» придуман голландской компанией Talpa. – Прим. «Антенны»), был просто в интеллектуальном шоке: как же так, во всем мире самые высокие цифры на слепых прослушиваниях, а у нас слепые – 22%, а поединки – 35! Это удивительно, это говорит о многом. Это говорит, например, о том, что наша публика любит все на зуб попробовать, а не попросту поучаствовать.

У нас другие зрители или другой «Голос»?

У нас все другое. Например, в нашем «Голосе» потрясающее разнообразие музыкальных стилей, этого нет ни в одной стране. В основном все в мейнстриме. Что в Германии популярно, то в немецком «Голосе» и поют. Так же с Америкой, так же с Францией. У нас же поют оперу, романсы, джаз, рок, соул, советскую песню, российскую эстраду – все подряд. Вот что интересно. Я сам этого не очень-то ожидал. Больше того, это интересно зрителям. Что лишний раз убеждает меня в том, что культуру русского человека сильно в мире недооценивают. Я имею в виду среднестатистического зрителя.

Все, о чем вы сказали, все это музыкальное разнообразие, которое поют участники «Голоса», – золотой фонд. Уже было кем-то исполнено и вошло в историю. И вы же сами констатировали, что на выходе из проекта его участникам петь нечего. То есть голоса есть, а композиторы куда делись?

Вымерли. Много лет примитивной развлекухи сделали свое дело. Это с одной стороны. А с другой – это всегда зигзаг, синусоида, то есть сейчас в нашей истории такой провал с авторами песен.

Когда закончится?

Может, вообще не закончится. Хотя есть у меня ощущение, что что-то изменится в ближайшие пять-семь лет. Люди уже не хотят слушать лабуду. А когда появляется в чем-то потребность, должны появиться создающие – это такая взаимная игра.

Что изменилось в вашей жизни с появлением «Голоса»? Знаю, что вы нарасхват: концерты, аншлаги. На улицах подходят? Претензии предъявляют, почему этого выгнали, а того оставили?

Такого нет, в основном говорят хорошие слова. Но в таком количестве это сейчас происходит, что я начинаю, если честно, уставать. Раньше этого не было. Раньше меня кто-то знал, кто-то не знал. А те, кто знали, не всегда представляли себе, как я выгляжу: по телевидению у меня показов было до смешного мало. Теперь же меня видят раз в неделю и, конечно, повсюду узнают. А я не могу говорить людям грубости, это не входит в мой жизненный план. И я вежливо объясняю, что не хотел бы фотографироваться. Это же сейчас модно – селфи, то-се. А я ненавижу фотографироваться, тем более с людьми незнакомыми, да и просто не люблю себя «фиксировать».

Соцсети, «Инстаграм» – это тоже мимо вас?

Да бог с вами. Я игнорирую интернет во всех его проявлениях, кроме обмена информацией по работе.

Важное изменение в вашей жизни – первый сезон «Голоса» вы начинали отцом двоих детей, а к третьему стали отцом троих.

Ну, это радостный побочный эффект, скажем так. (Смеется.)

Это же совсем другие ощущения, когда вы отец в 65?

Ну конечно.

Непросто представить вас с памперсами и погремушками, честно говоря.

Ну, я делаю все, что положено родителям. Ощущения передать пока сложно. Может, это выглядит как-то хладнокровно, но однажды моя бывшая жена спросила меня, почему я так мало внимания уделяю детям. А это было действительно так, поскольку поездки, работа – все это было на износ. И я сказал: «Вот они станут постарше, смогут разговаривать со мной, наверное, тогда мне будет интереснее, мы начнем с ними общаться много». Все-таки для меня это важно. А воспитывать маленького ребенка, который меня не понимает, с которым я не могу поговорить, мне трудно.

То есть крепко возьметесь за воспитание Сан Саныча лет с пяти?

И я не считаю, что это плохо. Мой опыт с двумя старшими детьми говорит о том, что это нормально. Я всегда удивлялся мужьям, которые при разводе пытаются маленьких детей забрать у мамы. Это ужасно. Ни в коем случае нельзя этого делать. До пяти-шести лет точно. У меня такое убеждение. В этот период женщина делает для ребенка все, что должно делаться. От мужчины тут толку мало, кроме, естественно, обеспечения условий для комфортной жизни ребенка и матери. По-настоящему отец понадобится, когда ребенок начнет соображать. Вот там уж без отца не обойтись.