Беседа эта записана была после старта третьего сезона ТВ-марафона «Голос», который сразу сгенерировал повестку общения. Вне сомнения, для своей ядерной аудитории Александр Градский ныне персонифицирует этот проект, да и для массового зрителя тоже, в известной степени. Собственно, первую книгу о нём я так и назвал – «The Голос».
Впрочем, никакие диалоги не могут в полном объёме отштриховать портрет гения, который однажды так верно приговорил: «Сколь ни рисуй себя с великими – не станешь лучше рисовать». Да, именно гения.
И я таковым числю Александр Борисыча, хотя он порой подозревает, что это такой журналистский троллинг. Поясню. Речь не только о гениальном сочинителе (это прерогатива экспертов – оценивать АБГ как композитора), нет, в первую очередь меня завораживает масштаб личности. При этом я вовсе не идеализирую родителя советского рок-н-ролла, осознавая, что в известной степени он желчный мизантроп и человек весьма непростой. В том смысле, что сложный, то есть трудный для общения и восприятия.
– Почему, помимо бабушки, матери и детей никогда не поминаются в интервью другие родичи? Не было близких отношений? Были конфликты в детстве?
– Неправда. Было много о папе, дяде и второй бабушке. О маме чаще... Скорее всего, потому, что первая моя потеря – это она...
Градский мне рассказывал: «Родители слушали музыку – вот и первый императив. Второе – то, что в средних семьях стало модно отдавать детей в музшколу. И это стоило 7 рублей 50 копеек в месяц. Меня попросили прохлопать, протопать, и я попал в Гнесинскую школу (по классу скрипки). Потом мой педагог ушёл из Гнесинской, перешёл в районную, и за ним тридцать человек ушли. А дальше увлечение The Beatles привело меня к мысли, что надо продолжать образование в двух вузах – Гнесинском институте и Московской консерватории».
Интересно, что у Градского никогда не было явного «головокружения от успехов». Может, оно случилось при рождении? Ведь внимание к себе и дань, которую его талантам отдавали большие профессионалы, АБГ воспринимал скорее как должное, чем как везение, удачу или аванс. Он не страдал чувством малоценности, болезнью многих штучных людей. Даже для прекрасной Мэрилин Монро рукоплескания мира были испорчены страхом разоблачения: ведь сама себя она считала бездарной и не очень красивой актрисой... Многие творческие люди порой теряют веру в свой путь, но только не Градский.
В 70-е Александр Борисыч уже собирал большие залы, был востребованным в тусовке как модной, так и немодной молодёжи, а когда сменилась эпоха и на сцену вышли рок-герои 80-х, затмившие по масштабам стадионного успеха всё, что было раньше, АБГ особо этого не заметил. На манифест Виктора Цоя «Мы ждём перемен» он ответил ироничным: «А мы не ждали перемен, и вам их тоже не дождаться».
И продолжал жить, как жил.
Когда человек постоянно находится в родовых муках, ему не до переживаний на тему своей востребованности, он занят внутренними процессами.
– Как бы можно определить пять плюсов и пять минусов массовой известности?
– Не буду я этой фигнёй заниматься, считать... Много и того и другого.
Действительно, зачем думать о том, что не мешает? В силу «природного авторитета» Градский никогда не страдал от настырности простоватых поклонников, люди его в целом побаиваются. Ну а девушки, подбегающие за автографом, не мешают никогда.
– Что комфортнее – быть признанным в узком кругу ценителей или радовать собой массы? Как можно сопоставить эти ощущения?
– Про узкий круг ничего не знаю, не помню... Сразу было много ценителей.
На самом деле у него до «Голоса» никогда не было аудитории, соизмеримой с его харизмой. Да, фанаты были, есть и будут. Это то, что называется ядерной аудиторией. Однако ядро это составляют в значительной степени люди, не всегда адекватно оценивающие полифонию личности АБГ. Для многих это просто прекрасный певец, раз и навсегда перепахавший души пахмутовским шедевром «Как молоды мы были», и не более того.
У него не ночевали школьники в подъезде, как у БГ; не путешествовали с ним безбашенные девчонки-групи, что одолевали Владимира Кузьмина; не вскрывали себе вены терявшие рассудок андроиды, мечтавшие быть рядом с Майком Науменко, etc. И на момент старта того же «Голоса» популярность нашего героя среди ТВ-потребителей была несопоставима со славой Димы Билан [Публично заявил о поддержке военных преступлений путина в Украине]а, допустим. При этом масштаб Градского ну никак не соизмерим со всеми перечисленными. При всём моём уважении. Разной природы явления.
Известно, что Владимир Набоков, желая проиллюстрировать величие Льва Толстого на своих семинарах, закрывал в классе шторы, а затем провозглашал: «На небосклоне русской литературы это Гоголь».
В этот момент загоралась одна лампа. «А вот это Чехов». Тут вспыхивала на потолке ещё одна иллюминация. «А это Достоевский», – повторно играл выключателем лектор. «Ну а вот это Лев Толстой!» Тут автор «Лолиты» распахивал шторы, и зал наполнялся солнцем. Вот это, по мне, наглядно. Градский и есть такое светило на эстрадном небосклоне нашей державы (ну, или, как сами музыканты предпочитают говорить, «этой страны»).
Я никоим образом не романтизирую это рок–солнце. Отнюдь. Всегда повторяю тезис Марины Леско: «Талант не облагораживает своего носителя». Гений Градского совершенно не нивелирует его дерзкую желчность, подростковую самоуверенность и феноменальную неспособность ценить бескорыстную помощь, которая в его системе координат воспринимается как нечто само собой разумеющееся, потому как всем и всегда помогал бескорыстно сам. И он никогда не гнался за «любовию народной», понимая, что уже воздвиг себе памятник.
Да, мы не ждали зов трубы, Мы были клапаны и трубы, Но в нас не чьи-то дули губы, А ветры духа и судьбы. Да, мы не ждали зов трубы. Да, мы не ждали перемен, И вам их тоже не дождаться, Но надо, братцы, удержаться От пустословия арен. И просто самовыражаться, Не ожидая перемен.
Да, Александр Борисыч никогда не угождал поклонникам и/или журналистам. Автор фильма, который Первый канал снял к ноябрьскому юбилею маэстро, Таисия жаловалась мне, что при записи интервью юбиляр на неё попросту наорал, обвинил в «желтизне», не давал дочери Маше со съёмочной группой общаться и вообще замирились они лишь крепким спиртным на кухне. На него коллеги вообще часто жалуются. Многие из профсреды, похоже, и не осознают «глыбизну» своего коллеги.
Помню, в эфире своей «Правды-24» беседовал с Дробышем, и Виктор меня просто сразил заявлением, что у «Градского нет хитов». После передачи я написал у себя в Facebook: «Смутил меня здесь Дробыш, заявивший, что разденется в студии догола, если я назову ему 10 хитов Градского. Ведь если понимать под хитом то, что навязчиво в голове воспроизводится (ну, как тема Меладзе из «Оттепели»), то вроде как действительно нет. И если брать более определённые дефиниции, ну, допустим, рекорды хит-парадов, то, пожалуй, вспомнится только пахмутовская «Как молоды мы были». При этом ведь у АБГ есть целые альбомы гениальных произведений (ну, например, «Сатиры» или «Фрукты с кладбища»).
Однако напеть я ничего не могу, разумеется. Слушать могу часами, намурлыкать – нет. И главное – не производит Дробыш впечатления завистника. Похоже, искренен был вполне. Ясно, конечно, что Время всё чётко расставит по местам, по полочкам аккуратно разложит и по мордасам хлёстко надаёт, но поговорил я с «хит–мейкером», осчастливившим «Бурановских бабушек», и... много думал».
Мой экс-коллега по «МК» Олег Старухин мне тогда ответил: «У Градского и Дробыша – разные профессии. Градский – шеф-повар хорошего ресторана, а Дробыш – главный технолог в «Макдоналдсе». Про «биг-мак» знают все, но нормальные люди предпочитают не принимать там пищу, а ходить в те заведения, где вкусно. Специально погуглил, какие песни написал Дробыш (вернее, каким шедеврам приписано его авторство). Хитов только два. Да и те однодневки. На «Дискотеке нулевых» в лучшем случае в пелотоне пойдут. Остальные – вообще не слышал. А ведь хитом песню можно считать лишь в том случае, когда её знает даже такой «любитель» попсового ширпотреба, как я».
Вот такие дела. Ну и своих почитателей из числа так называемых фанатов АБГ, как, впрочем, и большинство рок-музыкантов, не сказать чтобы ценит. Понимает, что польза от них очевидна, однако дистанцию держать надо: среди этого сословия велик процент безумцев. И несдержанных дам. Известный астролог Вадим Левин, тусовавшийся на излёте 60-х со «Скоморохами», вспоминал, что фанатеющие студентки срывали с себя лифчики и кидали бельё прямо на сцену Градскому, игравшему зубами на гитаре, не вставая с колен. Он зажигал в полный рост. При этом девиц, ломившихся за кулисы, порой хамски отгружал: по словам Левина, мог пробросить что-нибудь язвительное про «кривые ноги». Обиженных «подбирали» менее требовательные «скоморохи». Всё это было. И прошло.
Но даже когда в 90-е Градский практически полностью выпал из медийного пространства, его это не обеспокоило. Порой он резко высказывался по поводу качества музыки, льющейся с телеэкранов и из радиоприёмников, но в этом не было досады человека, которому не воздают должных, по его мнению, почестей. В АБГ скорее говорило оскорблённое «чувство изящного», неприятие фальши и уродства, но многие тем не менее трактовали его критичность как зависть к более востребованным исполнителям.
Вообще, понятия «зависть» и «Градский» очень интересно рассмотреть в паре. Зависть рождается из соизмеримости. Ведь чтобы испытать гнев по поводу успехов другого, надо сначала себя с ним сравнить и сделать вывод, что твои заслуги/таланты выше, а результат скромнее. Субъект должен задаться вопросом «а почему не я?» или «а почему не мне?».
В случае Градского такой вопрос не встаёт. Хоть он никогда не признаёт, но точно знает, что «иной». Не единственный на этом свете «иной» – в системе координат Градского есть масса великих, которыми он искренне восхищается (Джоном Ленноном, допустим), – но всё же «иной». А следовательно, несоизмеримый.
Иногда кажется, что закрыть глаза на его колючесть могут лишь сопоставимые с ним персоны, вроде первого мужа его второй жены Насти Вертинской, коего она звала Никитоном. Михалков, похоже, относится к музыканту, ставшему на несколько лет отчимом его первенцу Степану, как к беспокойному enfant terrible, чьи таланты не оценить невозможно, а недостатки приходится терпеть. Хотя врагов АБГ нажил в тусовке предостаточно (может легко пробросить, допустим, про номер Натальи Подольской на «Евровидении»: «Да, слышал, что-то там пищала»).
Помимо дара было в его жизни везение. Хотя он сам так и не считает. Но если бы его, молодого & дерзкого, в своё время не заметили и не оценили маститые авторитеты, неведомо, как сложилась бы биография АБГ.
Его композиторский дар узрел и пропагандировал известный теоретик джаза Аркадий Петров. Александра Пахмутова подарила Градскому «Как молоды мы были», и по сию пору эта песнь есть визитная карточка АБГ. А зимой 1973 года Петров привёл Андрона Кончаловского (который занимался кастингом для «Романса о влюблённых» – искал неизвестный голос) в Дом радиовещания и звукозаписи на улице Качалова, где Александр со своими «Скоморохами» в студии № 2 накладывал трёхголосный вокал на уже прописанные дорожки. В результате режиссёр нашёл не только вокалиста, но и автора саундтрека. А ведь изначально Петров сватал для этой работы дагестанского композитора Мурада Кажлаева, тем более что последний был знаком с Андроном, желавшим заказать нечто в жанре симфоджаза а-ля Love Story. Но Кажлаев отказался, и Петров показал кинематографисту юное рок-дарование.
Сам Петров вспоминал: «Это был беспрецедентный случай, ведь к тому времени он был студентом четвёртого курса, причём не композиторского, а вокального факультета. Написанные им шесть песен и несколько оркестровых номеров оказались важными и для «изобразительного ряда» картины». Градский признаёт: «Тогда я не умел писать музыку в кино. Надо было научиться, и Кончаловский меня натренировал. Самой ситуацией, в которой я оказался, а вовсе не знаниями своими могучими. Он сам ни хрена не знал, как музыка в кино делается, хотя везде рассказывал, что окончил два курса консерватории, на пианино играет и в классике разбирается».
Был в этой истории и меркантильный параметр. АБГ в ту пору зарабатывал где-то 80-100 рублей в месяц, а тут получил разом 600, полугодовой оклад за одну запись фактически. Однако знакомый музредактор просветил новичка: «Санёк, они тебя надуют: из твоих песен кто-нибудь сделает музыку к фильмам. Это стоит в десять раз больше». Градский тут же отзвонил Кончаловскому: «Это правда? Так вот. Или я буду автором музыки к фильму и получу все деньги, или идите...!» Так Саша стал самым молодым сочинителем саундтрека в истории советского кинематографа и купил свой первый автомобиль. Тем не менее, как мне кажется, обиделся на Кончаловского: тот, в порыве режиссёрского энтузиазма, даже желал пригласить его на главную роль, но затем, разглядев профиль бунтаря–композитора, предпочёл кандидатуру Евгения Киндинова, который старше Градского на четыре года.
Самоуверенность или, точнее, понимание «своей цены» помогло юному дарованию прорваться на олимп советской богемы, однако именно рецептор, позволяющий оценить гениальное, которым наделены были старшие товарищи АБГ, сыграл определяющую роль в судьбе маэстро. Таким же рецептором, очевидно, наделён и сам Градский, умеющий выбирать из соискателей те голоса, которые становятся победителями.
Можно ли считать везением участие АБГ в проекте «Голос»? Тут у каждого свой ответ. Когда выбор руководства Первого канала (точнее, Константина Эрнста и Юрия Аксюты) пал на Градского, можно было бы предположить, что тот будет счастлив засветиться на самом-самом канале державы, но не тут-то было. Александр Борисыч вёл долгие переговоры, суть которых сводилась к тому, что всё телевидение – подстава, оно куплено-продано, а выигрыш никогда не достаётся лучшим. Градскому нужны были гарантии и уверенность, что в этом проекте всё будет по-честному... Каковые и получил.
Жизнь причудлива в своём течении. Градский часто повторял (особенно пока писал свою оперу «Мастер и Маргарита»), что в стране нет приличных вокалистов, а потому оперу его поставить в принципе невозможно. А в результате убедился в обратном: талантов столько, что не знаешь, кого выбрать, и недаром у наставников нет-нет да появляются слёзы на глазах: ведь, выбирая лучших, они отказывают не менее талантливым.
«Голос» стал важной вехой в биографии певца. Проект предъявил Градского тем, кто не был знаком с его творчеством, и дал ему самому возможность воочию убедиться в том, что вокалисты в стране есть. И не только в Большом театре. Кстати, именно по «Голосу» Градского узнал наш «культурный» министр Мединский и даже обратился к нему с неожиданной просьбой: переделать аранжировку российского гимна.
– По поводу новой аранжировки государственного гимна. Знаю, что Андрей Макаревич, прослушав материал, заметил, что «встать хочется». Мне и самому показалось, что в этой версии «от Градского» звучание стало торжественней. Можно поделиться профсекретами? Какими средствами достигается «державность» саунда? И ознакомлен ли с upgrade’oм президент Путин?
– По поводу гимна России был разговор с министром культуры Мединским. От президента было поручение записать гимн России как-то так, чтобы охотнее пели обычные люди при воспроизведении фонограммы вместе с оркестром и хором, записанными профессионально. Состоялась встреча министра с тремя музыкантами, назову их: Владимир Минин, Владимир Федосеев и я. Плюс руководство Сретенского хора (по моей инициативе). Поначалу попробовали записать вариант как обычно. На мой взгляд, неверная мысль. Затем я предложил сделать свой вариант, объяснил, что и как надо делать. Мне пошли навстречу, и запись, в соответствии с моими идеями, состоялась. Впервые с моей подачи гимн был записан многоканально, с возможностями править и дописывать, а заодно «чистить» звук в неточно исполненных отрывках.
Полгода я это всё доводил до идеала, результат, на мой взгляд, достигнут. Гимн звучит в более низкой тональности, медленнее и торжественнее. Трудно сказать, кем я себя считаю в данном проекте... Скорее всего, продюсером, что ли...
– Как и почему работа была заказана именно Градскому?
– Это вопрос не ко мне...
– Ну, следующий точно по адресу: после победы в двух сезонах «Голоса» принимать участие в третьем – определённый риск. Есть уверенность, что Градский как наставник сможет и в этом сезоне сделать викториальный выбор: довести своего ученика до победы?
– Отвечу по порядку: риск есть, а именно: выиграет мой подопечный – ну ладно, но вроде как и скучно... Проиграет – кто-то позлорадствует, ну, дескать, наконец этот танк остановили... По поводу «уверенности».. . Уверенным можно быть только в обязательной конечности человеческого бытия. Всё остальное всегда под вопросом.
Приходится гадать, опираясь на долгий мой опыт общения с нашей публикой. И телевизионной, и зальной. Конечно, границу между этими людьми провести невозможно. Однако проект неожиданно смешал все предположения на тему: кто, почему, из каких соображений садится как подорванный к «ящику», а потом ещё и в Сети, и на кухнях все эти телештуки обсуждает, а далее ещё и эсэмэски строчит, которые в конечном итоге и определяют победителя. У меня, конечно, есть некие предположения, но о них умолчу. Тактика, понимаешь, стратегия...
– Нужно ли вообще передавать опыт? На «Голосе» впервые (или не впервые?) появились ученики? Их человеческие качества имеют значение или только вокальные? Можно ли передавать свой дар тому, кто по-человечески неприятен?
– Не впервые и не ученики, а подопечные. Я только подчищаю и чуть подправляю, не более. Кстати, какие у тебя человеческие качества, такие и у тех, кто рядом с тобой оказывается. Несовпадения бывают, но чаще я угадываю проблему заранее и дистанцируюсь, если получается. А дар даётся свыше, и его передать невозможно.
– Гордость за учеников сравнима с гордостью за детей?
– За детей – больше. Но за ребят тоже, конечно, радуешься...
На сегодняшний день у Александр Борисыча уже трое детей. Про двух из них – Машу и Даню – все знают. Маша начинала ещё в программе «Времечко», а последний год была соведущей в программе Первого канала «В наше время». Засветилась она и в «Голосе», помогает отцу в кадре (за кадром она помогает ему всегда).
– Что дало Марии Александровне участие в качестве консультанта звёздного отца?
– Маше эта вся хрень страшно нравится, а мне нравится Маша, есстессвенно... Её помощь, особенно в выборе современного репертуара, невозможно переоценить, при этом со вкусом её надо считаться... До определённой степени, сами понимаете...
Тайком от отца засветился в третьем сезоне «Голоса» и Даня Градский. Интересно, что единственно, с кем Градский себя соизмеряет, – это его сын Даниил. Только в адрес Дани АБГ может говорить «в твоём возрасте я уже...», «когда мне было столько лет, сколько тебе, я...». За этими сентенциями обычно следует перечисление достижений & свершений, которые реально имели место. Только в диалоге с сыном Борисыч словно забывает о несоизмеримости. И не только в смысле дара свыше, но и в смысле жизненного контекста. Градский-старший не рос «в тени больших деревьев». На него никто никогда не давил, сам же он давить умеет. Впрочем, дети его обожают и легко прощают как маленькие слабости, так и серьёзные недостатки.
