Голоса нужны не только на выборах...

— Наша эстрада — это такое... «Папа русского рока» Александр Градский по-старомодному постеснялся произнести само слово — ограничился первой буквой «г». Сразу видно: на телевидении он редкий гость, потому и непродвинутый. Лолита и Джигурда смачно произносили — и наверняка еще произнесут — перед камерами и кое-что покрепче на любые другие буквы.

Вот вам, господа, и объяснение, отчего Александр Борисович не рвется на «голубой экран». Не хочет он играть по правилам ни нынешней эстрады, ни нынешнего телеэфира. Все при нем — голос, талант, мастерство, вкус, обаяние, ничто не потускнело по сравнению с тем временем, когда маэстро впервые спел нестареющее пахмутовское «Как молоды мы были...» Но талант и популярность на ТВ давно разошлись, как в море корабли. Популярность-то кому угодно сделают — с помощью заграничной аппаратуры и хорошего звукорежиссера. У иных поющих «звезд» нет ничего своего, кроме костюма от Армани или Зайцева да готовности проникновенно рассказывать, сколько у них было жен, какие бриллианты и легкие наркотики они предпочитают.

От Градского этого не дождешься. Даже о новых песнях, концертах, о том, что он написал ни больше ни меньше как оперу «Мастер и Маргарита», узнаешь стороной и, разумеется, не из теленовостей. Его наверняка бы с удовольствием заполучили в свои программы Закошанские и Малаховы. Но он к ним не пойдет. Для Градского музыка по-прежнему прежде всего музыка, а потом уже шоу и бизнес.

Но уж если он согласился появиться в новом проекте Первого канала, это знак, сигнал всем, кто понимает: будет нечто. Пропустить ни в коем случае нельзя.

Собственно, конкурс «Голос» должен был продемонстрировать, какая у нас одаренная, поющая страна. И что убожество российской эстрады, так энергично, но справедливо охарактеризованное Градским, — исключительно результат убожества людей, командующих парадом. Чем «Голос» и отличается от всяких «Фабрик звезд», где «звезды» раскручивают бездарных «звездочек», делая это, возможно, не без расчета: кому охота плодить достойных молодых конкурентов? Пусть лучше помелькают какие-нибудь амбициозные юнцы, которые продержатся в неверных лучах искусственно раздутой славы от силы несколько месяцев.

Отдадим должное «Голосу». На Первом позвали в жюри, кроме Градского, Диму Билан [Публично заявил о поддержке военных преступлений путина в Украине]а, Пелагею, Агутина. Авторитет Градского создал ауру серьезной культурной акции. Известность остальных обеспечивала рейтинг. Трое коллег Градского тоже проявили себя с лучшей стороны. Они болели за конкурсантов, они после первого «слепого» тура (это когда жюри слушает спиной к сцене, а поворачивается кто-либо из судей лицом только к понравившемуся исполнителю) увлеченно готовили с ними любопытные номера.

Конечно, немножко играли на публику, не без этого. Дима чуть ли не вскакивал на кресло с ногами от переполнявших его эмоций. Пелагея рыдала, не просыхая, по разным поводам: от восторга, от радости за победителей, от жалости к выбывшим из проекта. Градскому это было ни к чему. Давным-давно о Донатасе Банионисе было сказано: он в кадре ничего не делает, молчит, а от него взгляда не оторвешь. С Градским то же самое. Он может не петь, может не произносить ни слова, но все равно будет в центре внимания — обаятелен, значителен, мудр. По-моему, его оценки были важнее всего и для соревнующихся, и для зала, и для зрителей у телеэкранов.

Удивительное дело: на конкурсе не оказалось ни одного пустого, бесперспективного исполнителя. Профессионалам с консерваторским образованием не уступали и не очень уже молодой врач (если не ошибаюсь, гастроэнтеролог), и парнишка в военной форме, приехавший в столицу в сопровождении болельщика-офицера. Звучала классика, звучали романсы, звучал, и великолепно, джаз, звучали мелодии современных авторов. Кто-то из журналистов, похвалив проект, счел нужным все-таки капнуть ложку дегтя: и почему это народ на Первом поет все больше на иностранных языках? Где же наше, российское, русское? В следующих турах перекос несколько выправили. Боюсь, правда, что отечественные сочинения не слишком порадовали слушателей. То ли не то выбирали, то ли выбор скудный. Из советского репертуара, конечно, было что взять. Но из репертуара последних лет и десятилетий почти ничего сколько-нибудь запоминающегося не нашлось.

А в целом «Голос» (кстати, он еще продолжается — впереди заключительный этап) — это огромный знак вопроса. Того, который, судя по всему, особенно тревожит Александра Градского: где глаза, а вернее — уши продюсеров? Почему лишь благодаря случаю, редкой удаче появляются на ТВ молодые таланты? Вон их сколько, оказывается. А у нас с однообразной настойчивостью на десятках каналов годами тусуется десяток-полтора фаворитов. Да к тому же половина из них — ничто, если бы не «фанера», не деньги папаш и супругов, не пиар и не прочие обстоятельства, имеющие отношение к бизнесу и никак не касающиеся музыки.