Быть таким, какой ты есть - в этом мужество и честь

Третьего ноября в "России" прилюдно и со всею торжественностью исполнится пятьдесят лет от роду незыблемому монументу русской культуры второй половины двадцатого века Александру Градскому.

Он крайне редко появляется в "ящике". Потому что давно поссорился с теленачальством, о котором спел зло, язвительно: "Ах, мразь телевизионная! Студийное, бесстыжее радийное мурло. Мораль дивизионная, лудильное престижие, рутинное урло. Суконное посконие, квасное беззаконие, мышиная возня. Власть золотопогония, страстного потогония, доносы да резня". Припечатывал ТВ в интервью: "Оно потеряло остатки лица. Не поймешь, кого эта организация представляет. Какую музыку, какой народ. Если посмотреть ТВ, непонятно, есть ли здесь вообще культура или только этот балаган неучей и невежд". Его диски - большая редкость в магазинах. И при всем этом он собирает полные залы на своих концертах, залы огромные. Куда приходят и совсем молодые. Потому что хотят убедиться в правоте родителей, рассказавших им, что такой ГОЛОС на нашей эстраде - единственный и неповторимый. И - убеждаются.

Певец Юрий Лоза рассказывал, что на каком-то вечере Градский его спросил: "Тебе не в напряг, что ты после меня пойдешь? После меня нельзя работать". Лоза понял, о чем это он, только потом: "Когда Градский дает этот воздушный столб поставленного голоса, все ручки аппаратуры сразу уворачиваются влево, потому что зашкаливать начинает. После Градского надо говорить звукорежиссерам: "Ребята, верните все обратно, в нормальное состояние".

Его фирменный концертный трюк - взять высочайшую ноту и неспешно отходить от микрофона, двигаясь к кулисам. И там, на краю сцены, голос ничуть не слабеет, хотя микрофон далеко. Это фантастика!

Градский дожил до присвоения ему неофициального звания "Дедушка русского рока". Он над этим смеется, потому что, во-первых, и сейчас перепоет любых "внуков", а во-вторых, отечественный рок называет всего лишь "советской народной гитарно-электрической музыкой". А свою собственную бабушку действительно считает бабушкой нашего рока. Она, дожившая до 100 лет, и воспитывала Сашу, который рано остался без матери; она кормила котлетами с картошкой всю шумную, голодную и откровенно не нравившуюся ей музыкальную братию, что постоянно торчала в их московской квартире. Что за братия? Группа "Славяне", где начинал 16-летний Градский. Хоть и "Славяне", но пели по-английски, "битлам" подражая. Потом была группа "Скоморохи", организованная уже Александром и перешедшая по его же настоянию на русский язык. А потом - сумасшедший успех фильма Андрона Кончаловского "Романс о влюбленных", в котором Градский, 23-летний студент Гнесинки, исполнил песни на свою музыку, за что журнал Billboard присвоил ему звание "Звезда года". А потом - взрывное, невероятное по накалу исполнение песни Пахмутовой "Как молоды мы были". Но он сознательно не захотел поп-карьеры. В 75-м заявил: "Не собираюсь становиться эстрадным артистом. Потому что там играют свои законы. Там каждодневность диктует, как петь и что петь. Мне же хочется доказать свое право на видение мира, искусства, песни".

И он доказывал его упорно. Увлекся большой поэзией - и написал потрясающие песни на стихи Шекспира, Бернса, Пастернака, Маяковского, Поля Элюара, Николая Рубцова, Саши Черного. Когда умер Высоцкий, именно Градский написал, пожалуй, самую пронзительную песню о нем, "Песню о друге": "Я совсем не был с ним знаком, но о друге мечтал таком, что меня не продаст тайком, хоть его жги огнем:" Музыкальные цензоры запрещали в 80-е Градскому исполнять эту песню на концертах. А он плевал на них и пел ее. А потом начал петь и о чиновниках, о "подручных партии", о всяческих "наших" и "ваших", доставших всех донельзя: "Колонны перестроены, удвоены, утроены штабные штабеля. И на вершине случая в тоске благополучия цепные кобеля".

Это он, Градский, придумал словечко "совок". Давно еще, при распитии на детской площадке спиртных напитков с друзьями-музыкантами: наливали в забытые детьми игрушки-формочки, Градскому достался совочек ценой 23 коп., он и произнес философски: "Вот: как совки пьем". И словечко "журналюги" - его изобретение. Певец, несмотря на свои 60 и на изрядную потолстелость, до сих пор считается анфан-террибль российской музыки: самыми последними словами он костерит продукцию всяких "фабрик звезд". Ненавидит фонограммщиков и предлагает законодательно запретить такого рода концертную деятельность: "Государство не должно плевать на это, потому что иначе оно вырастит общество дебилов". Его многие упрекают в высокомерии, в хамстве даже по отношению к коллегам по "певческому цеху". Но, друзья, а вы никогда не посылали проклятья в сторону "ящика", видя и слыша по нему нонешних безголосых и, что еще страшнее, бессмысленных эстрадных "звездюлей"?

А Градский, при всей своей жесткости и колючести, - потрясающий лирик. Блистательно поющий русские романсы и арии из мировых оперных шедевров. А какой аромат любви в его собственных песнях, таких как "Южная прощальная", "Мы налили красного вина" или фокстроте "Иль это не было:"

В общем, что бы о нем ни говорили, в чем бы ни упрекали, стоит доверять обладающему безупречным вкусом Михаилу Жванецкому: "Градский - человек самостоятельный, независимый, последовательный, не склоняющий головы. В нем одном как бы заключен весь состав оркестра. Он берет гитару, и нам уже ничего не нужно. Это личность - и слова песен, и музыка, которую он сам пишет, и взгляд на жизнь, и неприятие, твердое, многолетнее неприятие каких-то гадостей. Это очень отличает Градского от других певцов".

Накануне своего юбилея Александр Борисович завершил работу, которая продолжалась более 30 лет, - оперу "Мастер и Маргарита". Поражает уже перечень имен артистов, поющих в ней: Любовь Казарновская, Владимир Маторин, Владимир Зельдин, Иосиф Кобзон, Олег Табаков, Валерий Золотухин, Алексей Петренко, Людмила Касаткина, Геннадий Хазанов, Андрей Макаревич, Максим Леонидов, Николай Фоменко: полное перечисление звездных имен заняло бы столько места, сколько весь этот материал. Сам Градский исполняет партии Мастера, Воланда, Иешуа и кота Бегемота. Я слушал только несколько фрагментов оперы, но и этого достаточно, чтобы оценить невероятный масштаб произведения. В нем - отчаянное хулиганство, бесшабашный юмор и восхитительная игра ума.

Браво, Александр Борисович! И лишь одно пожелание в день юбилея - того, чего сами вы желали всем слушателям: "Быть таким, какой ты есть - в этом мужество и честь, вот что песнею такой хотел, друзья, вам сказать я".