Александр Градский - Неофициальный сайт
 |
ДК «Энергетик» - легенда московской рокенрольной тусовки(фрагменты)Если уйти со «Стрита», прошмыгнуть Красную площадь, перейти через Москву-реку и свернуть налево, то мы выйдем на Раушскую набережную к ДК «Энергетик», где в начале 70-х размещались репетиционные базы групп «Цветы», «Скоморохи», «Второе Дыхание» и «Машина Времени» и где проходили наиболее значимые рок-концерты той поры. Среди хиппи и вообще поклонников рока в 70-х годах даже ходила присказка: «Центр Москвы там, где сегодня рок-концерт». Автор: Владимир Марочкин По материалам: "art.specialradio.ru" 01 марта 2007 |
|
 |
|
Рассказывают, что 31 мая 1971 года здесь прошел сейшн группы «Рубиновая Атака», который стал знаменит тем, что впервые конная милиция была использована для того, чтобы освободить проезжую часть от бурлящего народа, не попавшего на концерт. Было весело и страшно: лошадиные гривы смешались с длинными хаерами хиппи. Милиционеры не знали, как себя вести, стеснялись, паниковали, а хиппи кормили лошадей сахаром, который был выужен из их бездонных карманов, и звали молодых ребят-конников на сейшн.
Перед концертом на танцах в фойе играла малоизвестная тогда группа «Машина Времени», а еще должны были приехать какие-то артисты из театра им. Маяковского. Говорят, что это были Александр Лазарев, его жена Светлана Немоляева и Армен Джигарханян.
Народу собралось невероятное количество, зрительный зал был забит задолго до начала сейшна, а еще больше народу столпилось у входа в дом культуры. Администрация поспешно закрыла ворота, но уже после первых аккордов, взятых «Рубиновой Атакой», публика, остававшаяся на улице, выломала те железные ворота и ворвалась, сметая контроль, в зрительный зал. Лидер группы Владимир Рацкевич рассказывал о том, как он видел и ощущал этот экстремальный прорыв своих фанатов со сцены: «Тот зал представлял собой партер, который разделяли два прохода. Начали мы играть какие-то пьесы, то ли «Doors», то ли «Rolling Stones», и вдруг я увидел, что эти просветы между рядами исчезли, видимо, наступил тот самый момент, когда на улице рухнули ворота и весь народ, который стоял на набережной, просочился сюда…»
А артисты из театра им. Маяковского так и не попали на свое собственное выступление, поскольку даже не смогли протолкнуться ко входу в здание…
...
«Градский говорил, что однажды он проникал на собственный концерт через второй этаж. Он рассказывал, что перед самым выступлением своей группы он решил сбегать в булочную за хлебом, а поскольку было воскресенье и магазины в округе не работали, то бежать пришлось далеко, к «Дому на Набережной», где был гастроном. Возвращается Градский назад, а у ворот ДК «Энергетик» уже стоит страшная толпа и пробиться к дверям нет никакой возможности. «Я — Градский!» — кричит Градский, на что ему вполне резонно отвечают: «Мы тут все градские!» (Поскольку по телевизору тогда рок-звезд не показывали, то далеко не все поклонники рока знали в лицо своих кумиров.) Пришлось Александру Борисовичу проникать в ДК через женский туалет на втором этаже. Он лез туда по водосточной трубе... Такое было возможно?» – спросил я.
«Да, - подтвердила Оспанова, - такое бывало, и не раз. Когда вы выйдете на улицу, то увидите балкон. Они залезали по водосточным трубам на этот балкон, открывали двери – и так пытались попасть на концерт. Но мы знали, где можно пройти, и у нас везде стояли люди. Если смотреть на ДК, то с левой стороны было окно какой-то комнатушки, там тоже обычно пытались пролезть. И там мы тоже поставили дружинников. То есть все дырки, все окошки, где можно было пролезть, мы знали, и везде стояли наши люди. Поэтому чаще всего пытались взять обманом: «А вызовите такого-то!» или «Ой? У вас сегодня вечер? А мне надо в ДК пройти!» Бывало так, что кто-то стучался, ему открывали: «Ой, мне надо...» Его пропустят, а вместе с ним войдут еще пять человек. Самое главное: войти в дверь. А там они сразу же бежали на лестницу, с которой можно было спуститься куда угодно».
...
…Тут к нам подошла Елена Иванова, которая ведет в ДК «Энергетик» хореографический кружок, красивая женщина с фигурой танцовщицы, и сразу же включилась в разговор:
«Я тогда учились в 9 классе 518-й школы и пела в вокально-инструментальном ансамбле, который назывался «Эдельвейсы». В подвале, там, где сейчас курительная комната, у нас была репетиционная база. Там все занимались: и Макаревич с «Машиной Времени», и Градский со «Скоморохами». У нас было составлено расписание: кто когда репетирует. Мы приходили раньше всех, потому что были школьниками. Как уроки заканчивались, так мы шли на репетицию. Потом приходили институтские ребята… Макаревич над нами шефствовал, ведь у нас даже аппаратуры толком не было! Ударную установку мы собрали из разных пионерских барабанов! И ребята из «Машины» с нами делились, чем могли».
«Я очень любила «Машину Времени», потому что у них были остросоциальные песни, - поделилась Оспанова. - И «Цветы» мне нравились, потому что они были очень спокойные и воспитанные ребята. А с Градским я постоянно ссорилась! Помнишь, Лена, у него в «Скоморохах» был очень хороший ударник? Кажется, его звали Фокин. Ох, какой же хороший ударник! И вот однажды, когда у нас был молодежный вечер в помещении министерства энергетики, наш конферансье Валя Шелков влетает к нам в комнату с криком: «Бегите скорее сюда! Там Градский опять хулиганит!» А что делал Градский? Перед Фокиным стояло пять барабанчиков, больших и маленьких. И Градский начал один за другим их отодвигать в сторону. А Фокин тем временем продолжал играть. Градский забирал барабан за барабаном, а Фокин играл и мелодия оставалась. И все, что он делал на пяти барабанах, он продолжал делать на трех, а потом – на одном барабане. А наш Шелков стоит – весь трясется. Он-то был ответственным за этот вечер, потому и переживал, что сейчас все вот-вот сорвется. Но мы-то знали, что Фокин - барабанщик от Бога! Он и на одном барабане сыграть сумеет!»
Мы с Леной дружно рассмеялись, а Оспанова продолжала:
«В другой раз, когда у нас в ДК шел показ моделей, Градский сидел в зале прямо передо мной и отпускал разные колкие реплики: мол, они и не так ходят, и не так выглядят. Женщина-ведущая в конце концов заявила, что если эти реплики сейчас же не прекратятся, то она вечер прикроет.
У меня с собой была какая-то толстая книжка, которая ужасно мне мешала и все время сваливалась с колен, и вот я этой книжкой, разозлившись, изо всей силы ударила Градского по голове, закричав на него: «Да будешь ты сидеть молча или нет?!»
Но, конечно, вокал у Градского был сказочный. И хоть я его и не люблю, но дома у меня его пластинка все-таки лежит и я ее иногда с удовольствием слушаю».
«А у меня даже не одна пластинка! - похвасталась Лена. – Я очень любила и «Жил-был я», и «Синий лес», а когда они со «Скоморохами» исполняли серию песен на слова Гарсии Лорки, я просто рыдала!»
«Но постоянно от него какие-то неприятности исходили! - пожаловалась Оспанова. - Как-то неспокойно с ним рядом было. Зато «Второе Дыхание», например, были очень тихие ребята. Бывает, заглянешь к ним, а они сидят и репетируют...
...
Директор театра Борис Сергеевич Ершов встретил меня у выхода:
«Андрей Макаревич в 1987 году пришел ко мне и спросил: не сможем ли мы предоставить репетиционную базу для его «Машины Времени»? Но, к сожалению, я не мог его здесь принять, потому что уже не было тех закуточков, где они базировались когда-то и где можно было бы работать. Все уже было перестроено. Я очень сильно огорчил его отказом и он ушел очень расстроенный....
А Градский у нас занимался! Но это было до ремонта, то есть в 1981 году. Он приехал, что меня удивило и даже порадовало, и рассказал, что у его группы здесь раньше была база, что я, в общем-то, знал, и попросил: «Не дадите ли вы нам возможность здесь позаниматься?» Я ответил, что тот подвал завален всяким мусором, что там половину надо уже выбросить, однако мы ничего этого не делаем, потому что ждем ремонта. «Я со своими музыкантами все там расчищу!» - сказал Градский. И можете представить: действительно, и он сам, и его музыканты приехали, надели какие-то робы и все оттуда вытащили! Это был настоящий подвал: жуткий, темный и грязный. И вот они, все в пыли, в грязи, измазанные в чем-то белом, все это вытаскивали, вышвыривали. Вывезли несколько машин всякого хлама и грязи! Молодцы! Меня тогда Градский восхитил: ведь он уже был большой величиной! И тем не менее и он, и его музыканты сами все это делали! А ведь когда человек достиг определенной высоты, не каждый возьмется это делать, не каждый примется за это! Понимаете? И после этого они какое-то время здесь занимались, может быть, месяц, а, может быть, два, но потом, к сожалению, у нас начался ремонт. Вернее, к нашему счастью, а к сожалению для Градского. И поскольку это был капитальный ремонт всего дома культуры, то здесь все начали крушить и ломать. А после ремонта здесь все перестроили и этого подвала как такового уже нет…»
Теперь здесь только театр. Впрочем, это действительно хороший театр…
