Хохмил и балагурил, словно сытый котАнастасия СОЛОВЬЕВА"Золотое кольцо", 2006-11-01 Из архива Андрея Луканина |
||
Его называют дедушкой русского рока, диссидентом от музыки, правдоискателем по жизни и бунтарем-одиночкой. Одни считают его непревзойденным гением, другие награждают эпитетами, из которых самое приличное слово "гадский". В ДК имени Добрынина дал концерт певец и композитор Александр Градский.
Надо признать, программа, которую сам Градский обозначил как "галопом по Европам и по разным стилям", отличалась большой оригинальностью. Не так часто удается услышать отрывки из арий Бизе и Пуччини вместе с древними рок-н-ролльными виршами и антиперестроечными блюзами, то и дело перемежающимися словечками типа "дрочить" и "трахать". Надо признать, выражаться Градский умеет и делает это смачно и забористо. Один пассаж, когда он послал на три веселые буквы осветителя, вырубившего свет в зале, а вместе с ним - всю дирекцию, мол, на "Шинник", что ли, ушли смотреть... твою мать, чего стоил! Правда, перед концертом Градский был еще в духе. Одетый, как обычно, во все черное, штаны - от Версаче, рубашка - от Леви Штраус, вальяжно развалившись в кресле, как сытый кот, он терпеливо отвечал на вопросы журналистов. Хохмил и балагурил в свое удовольствие.
- Александр Борисович, вам приходилось бывать в Ярославле?
- Честно говоря, не помню, когда это было.
- Вы вот журналистов недолюбливаете, даже басню Крылова однажды процитировали: "И волчью вашу я натуру знаю, а посему обычай мой такой: с волками иначе не делать мировой, как шкуру с них долой". Звучит обидно.
- Да бросьте вы, ребята. Я вас всех люблю. И эту профессию знаю. Проучился пару лет на факультете журналистики питерского университета.
- Вы ездили поддерживать наших атлетов в Афины. А какой ваш любимый вид спорта?
- Футбол. В свое время я входил в команду наших музыкантов "Старко". Правда, не играл давно, команды нет, все мы уже не бегаем.
- Расскажите о судьбе вашего музыкального театра.
- Особо говорить не приходится, поскольку он откроется не скоро. Это будет не театр, а театрально-музыкальный комплекс. Я постараюсь ставить там спектакли.
- А как продвигается работа над оперой "Мастер и Маргарита"? Говорят, вы переделали булгаковский роман под пьесу в стихах.
- Не я. У меня есть соавтор. Он разрешил использовать сочинение в либретто. Сочинение не назовешь скороспелым. Работать над ним я начал без малого 30 лет назад. Сейчас остался год.
- Партию Воланда по-прежнему споет Дмитрий Хворостовский?
- Я ему предлагал. И он в свое время проявлял рвение. Правда, сейчас отказывается, ссылаясь на занятость. Ну, что делать. Теперь я Воланда сам буду петь, а заодно и Мастера, и Иешуа.
- Говорят, у вас там кот поет.
- И Бегемот поет, и Берлиоз поет.
- Да ну! А до того, как ему голову трамваем отрезало, или после?
- До, конечно. Он тогда ничего не успел сказать, только "ой!", и все.
- Гальцев - Коровьев - это еще куда ни шло, но кот - Максим Галкин - звучит неожиданно.
- А вы помните, в кого превращается Бегемот? В тонкого юношу-поэта. Чем не Максим?
- Как свой шикарный голос оберегаете-лелеете? Курите?
- Курил! И много, потом бросил. Потому что я услышал, что это влияет на связки. Больше никак не лелею.
- А как вы определяете стиль музыки, в котором творите?
- Никак. Достаточно, если у музыки есть автор и фамилия. Стиль музыки - Александр Градский, так и напишите.
- Ну, кто-то на нашей эстраде вам симпатичен?
- Я не выключаю телевизор, когда поет Меладзе. Ну и Камбурова мне очень нравится.
- А барды?
- Все настоящие барды - Высоцкий, Окуджава, Визбор - уже умерли.
- А как расценивать ваше заявление: "Я пою не хуже "Quеen", Лучано Паваротти"?
- А как хотите. Вы побывайте на моем концерте - вопрос сам отпадет.
- Нынче вы выступаете в Кремлевском Дворце съездов, других престижных залах. Те рокерские времена, когда пели в клубах и кафешках, еще не позабыли?
- Да мне все равно, где петь и перед кем. Я считаю одним из самых памятных концертов тот, где участвовали Зыкина, Магомаев, Пьеха, Высоцкий, Пугачева, Ротару. Сие супершоу случилось много лет назад в Центральной московской бане. Зрителями были 50 банщиков. Всех нас, звезд-суперзвезд, объединяла одна высокая цель - выбить в пятницу время для помывки артистов. Ведь тогда в хорошую баню было так же сложно попасть, как в Большой театр.
- За мемуары не собираетесь сесть?
- На этот вопрос я всегда отвечаю: "Ни за что! Меня тут же побьют". Если напишу все, что помню о звездах нашей эстрады, а помню я очень много. Я знаю, откуда ноги растут у их карьеры. Я был раньше их всех.
После концерта мы предприняли попытку повторного общения с маэстро. Тем более что он сам обещал. "К Градскому - девочки!" - торжественно возвестил охранник. "Градскому не надо девочек, он отдыхает", - донеслось из гримерки. Делаем попытку пошутить: "Мы не девочки - мы журналисты и терпеливо ждем". Через несколько минут из гримерки вываливается довольный Градский с гитарой, подмигивает нам и делает оревуар ручкой.