«Настоящих певцов почти не осталось»

В Ярославле побывал обладатель одного из лучших голосов на российской сцене Александр Градский. Ироничный романтик с грустными глазами и гордой ухмылкой, оперный певец, исполняющий старые романсы и современный рок, он занял свою, особенную нишу, презрев всевозможные телеэфиры и объявив себя «вне закона» (то есть так называемого шоу­бизнеса).

Итак, полутемный зал, затаившая дыхание публика и луч рассеянного света, упавший сверху на артиста. «Оглянись… незнакомый прохожий…» – негромко начал тот самый и уже столько лет почитаемый всеми собравшимися голос. После старого советского шлягера певец исполнил несколько классических произведений под фонограмму оркестра, затем взял в руки гитару и «пошел» по вехам. Начав с песен конца шестидесятых, дошел до совсем еще новых вещей. По завершении действа ярославская публика аплодировала артисту стоя.

На сцене Градский работал один. Сам запускал себе «минус», сам аккомпанировал. Прямо на сцене находился и пульт звукорежиссера, за которым колдовал лично маэстро. Вопреки его собственным прогнозам (во время настройки он посетовал, что зал ДК имени Добрынина совсем «не ах» в плане акустики) звук был неплох.

После концерта мы поинтересовались у Александра Борисовича, что же ему так не понравилось в нашем зале.

– Зал «трудный». Стены обшиты деревом, кресла мягкие – все это обязательно скажется на звуке. Вообще, я бы сказал, что все залы «трудные». Везде есть какие­то свои нюансы, к чему звукорежиссеру приходится адаптироваться, ловить волну, как говорится. Поэтому сейчас мы строим зал в Москве специально для театра, которым я руковожу. С его открытием, я думаю, проблемы с настройкой звука улетучатся.

– Ваш голос уникален, но все же, как мне субъективно кажется, у вас есть что­то общее с Михаилом Серышевым из группы «Мастер»…

– А что это за группа такая? Что­нибудь хардовое, наверное? Это Маргарита Пушкина по ним знаток, ее же это и проблемы. А я достаточно спокойно отношусь к хард­року, за исключением нескольких великих групп – «Лед Зеппелин», например. Уважаю «роллингов», это уникальная группа. Парни не хотят расставаться со своим рок­н­ролльным настроем. Что в этом плохого? Но, честно говоря, сегодня мне смешно смотреть, как кто­то на них молится. Хотя было время, когда я и сам по ним с ума сходил. Лишь ради той атмосферы, которая по­прежнему есть в их музыке, я слушаю эту группу и по сей день.

– А что насчет модных нынче мюзиклов?

– Вот, кстати, и о «мастерах». Я хорошо отношусь к тому, что есть музыкальные спектакли. Я сам работаю над «Мастером и Маргаритой». Уже готово «черновое» демо, на котором я пока сам исполнил все партии. В оригинале я буду петь только за трех персонажей. Очень хочется, чтобы партию Коровьева исполнил Юра Гальцев, а Галкин – Бегемота.

– А Пушкиной что­нибудь дадите спеть? Она и Маргаритой зовется, и «Мастера» знает!

– Почему бы нет? В спектакле полно всяких мест, где надо что­нибудь «выкрикнуть». Я всех приглашу: Ярмольника, Макаревича… Всех.

– Обычно режиссеры с суеверием относятся к постановке этого произведения. Вот и Бортко [Бортко В.В. в 2014 году подписал коллективное заявление деятелей культуры России в поддержку политики Путина на Украине и в Крыму] тоже…

– Все правильно. Ему надо было относиться суеверно. А я не боюсь.

– Сегодня днем я видел вас по телевизору. Вы пели песню о трех нулях. Многие проблемы затрагивались… До этого момента я считал, что ваше творчество аполитично. О бардах подумал, которые с упразднением худсоветов вон как запели.

– Да, мои песни аполитичны. Но они же еще и социальны. Одно другому не противоречит. А что касается бардов – люблю, но, опять же, это лишь несколько имен, многих нет в живых. За исключением Кима.

– А вам приходилось когда­нибудь страдать от худсоветов?

– От них страдали многие музыканты, но меня это как­то миновало. Я даже сам, бывало, заседал…

– А если бы сейчас у вас появилась возможность кого­то «зарубить», кто бы пал первой жертвой?

– Да я бы никого не запретил. Даже самый ужасный ужас. Поют себе люди и поют. Другое дело телевидение. Я считаю, что допускать артистов до него надо осторожно. У нашей аудитории есть мнение на подсознательном уровне: что идет по «ящику», то и достойно. Телевидение формирует вкусы людей. А что сейчас мы там видим? Программа «Дом­2» отвратительна. Мерзость показывают. Как комментировать? Ну, если это дерьмо, я не знаю, как объяснить, почему оно дерьмо. Так можно и измазаться.

– О вашей ненависти к «Фабрике звезд» ходят легенды. Откуда такая резкая антипатия к новомодным веяниям?

– Никакой ненависти к «Фабрике звезд» у меня нет. Ненавидеть можно только кого­то равного. Здесь нечто другое. Мне просто не нравится, как там работают с молодежью и что в итоге получается. Вообще, многие современные артисты практически не поют. Настоящих певцов почти не осталось. Я не переключаю канал, когда поет Меладзе. Про Камбурову не буду говорить, это немного другое. А в остальном – у кого­то хорошая пластика, у кого­то есть харизма. Но не более того.