Александр Градский

Величие Александра Градского не подлежит никакому сомнению. Оно задокументировано официальными регалиями, подтверждено неизменно аншлаговыми концертами, растиражировано прессой. Старейший персонаж русской рок-мифологии, он терпеть не может, когда на него вешают ярлыки вроде "патриарха советского рок-н-ролла", относится к журналистам с большим недоверием и обожает превращать свои интервью в настоящие интеллектуальные экзекуции. Острый ум, взрывной темперамент, нешуточные амбиции и оправдывающий все это талант - общение с Градским требует осторожности сапера. Договариваясь о встрече в гостинице "Централь", мы, понятно, испытывали некоторый душевный трепет. Конечно, мы знали, что Градский несколько лет проработал в Донецкой филармонии, но никакой уверенности в том, что воспоминания приведут его к благостному расположению духа, у нас не было. Слишком уж стремительно бежит время. Слишком хорош Карнеги-холл, чтобы вспоминать об акустических прелестях "Дружбы" с умилением и ностальгией.

Портье "Централя" только укрепила нас в худших опасениях. "Вы к Градскому? Ну-ну. Поднимайтесь, но учтите, настроение у него совсем не праздничное".

- По правде говоря, нам не хотелось бы задавать традиционных пафосных вопросов о российском гимне и устраивать провокации в духе газеты "Совершенно секретно"...

- Да все равно ничего у вас не выйдет. Так что спрашивайте.

- Мы хотели бы поговорить с вами о Новом годе, который неотвратим и видимо неизбежен.

- Для кого как. Кое-кто и не доживет.

- Вообще Новый год - это праздник? Или просто календарная отметина?

- Нет-нет, я люблю этот праздник. Это единственный день, кроме дня рождения, который я отмечаю.

- Мы празднуем то, что постарели. На год приблизились к смерти. Вам не кажется это странным?

- Мы ведь постарели не на год. Всего лишь на один день. Стареешь на год именно на дне рождения, а Новый год... Считается, что природа просто выходит на новый круг. В этом весь смысл.

- Вы следите за всеми этими восточными календарями, год Змеи, год Лошади?

- Ну так, опосредованно.

- Красной лошади можно доверять?

- Нет, серой. Серой. А все огненные знаки, они повторяются через какой-то большой промежуток времени. Не помню точно, сколько. Вообще, я особо не слежу, это так, восточное что-то. Хотя мы тоже в какой-то степени восточные.

- Вы заметили, как меняется отношение людей к этим ни в чем не повинным зверушкам? Год назад все говорили: "Змея - это мудрость, спокойствие"...

- А лошадь - это что? Работоспособность?

- Может быть, безотказность.

- А! В том смысле, что на ней все ездят? А если она лягается?

- Вот-вот, год проходит, все вспоминают, сколько всякой дряни случилось...

- И валят все на животное? Нет, животное ни в чем не виновато. Вообще никакое - ни змея, ни лошадь.

- Скажите, как специалист по саундтрекам, какой из них идеально подходит для встречи Нового года?

- Это что имеется в виду?

- Что слушать? Какую музыку?

- Кому что нравится. Я лично без музыки встречаю любые праздники. Максимально, что можно себе позволить, - это чтобы где-то в углу тихонько, очень тихонько верещал телевизор. Чтобы на нем мелькали какие-то изображения. Чтобы можно было еще раз повернуться в сторону экрана, посмотреть, что там происходит. И сказать: "Ну мать твою! Какое дерьмо!" И снова к столу. То есть телевизор сегодня существует как фактор разрядки. Когда просто лишний раз убеждаешься, что это дерьмо неистребимо. Чтобы, когда возвращаешься к общению с друзьями и подружками, тебе становилось ясно, что вот тут настоящая жизнь, тут хорошо все, прекрасно, а там - гадость очередная. Чтобы лучше познать качество общения с друзьями, нужно время от времени подвергать его сравнению с чем-то. Желательно в плохую сторону. Вот это максимальное, что я могу себе позволить в праздник. А музыку слушать я вообще не очень люблю.

- Безотносительно к праздникам?

- Вообще редко слушаю музыку. Теперь, по крайней мере. В машине - да. В машине - очень часто, но это в основном что-то спокойное и не мешающее езде. В классический концерт пойти - это событие. Нужно, чтобы идеальным было исполнение, чтобы был очень хороший оркестр, приличный дирижер или большой певец. А это не часто случается. В последнее время я заметил, что являюсь приверженцем идеального исполнения - мне сегодня мало просто идти куда-то и тратить время на неидеального исполнителя какого бы то ни было жанра.

- А идеальные исполнители вообще существуют или это абстракция?

- Идеального для меня. Вообще - абстракция, конечно.

- Назовите пару имен.

- Трудно сказать. Был концерт Клэптона - я пошел. А вот на концерт, где был Каррерас, не пошел. Хотя я и люблю его, но он во-первых, выступал не один, с какой-то певицей...

- С Сарой Брайтман?

- Да-да. Вот ее как бы хвалили, а его - нет. Я знаю, что он не в форме. Хотя считаю его лучшим. Но я не пошел.

- А на концерт Басков [Публично заявил о поддержке военных преступлений путина в Украине]а ходили?

- Нет, не ходил.

- Не идеален?

- Вы же спросили, ходил ли я на концерт (смеется), я вам ответил - не ходил. У вас газета с подколками? (в оригинале Градский использовал другое слово - авт.) Как-то иначе я этот вопрос расценить не могу.

- Боже упаси! Мы просто слышали, что вы достаточно благосклонно к нему относитесь.

- Нет, я не могу сказать ни об одном исполнителе нашем, что я благосклонно к нему отношусь. Просто я никого не ругаю. Кстати, в интервью все считают нужным сказать о нем какую-нибудь гадость. А я просто сказал, что это удачный проект.

- То есть успешность этого проекта - скорее заслуга продюсеров?

- Я думаю, да. То, что я не являюсь поклонником таланта ни одного нашего исполнителя, - это не подлежит никакому сомнению. А проект удачный, много рекламы. Единственное, что мне не очень там нравится - я и продюсерам его говорил - это то, что он просто последовательно дерет за мной все то, что я делал. Сам репертуар. А с другой стороны, ну почему нет? Все-таки человек поет, между прочим. В отличие от очень многих. Вот это я и говорил. Но это не значит, что мне это нравится.

- А что вы думаете о таких продюсерских проектах как Витас или "Тату"? Кажется, там люди тоже неплохо поработали.

- Да, но видите в чем дело, я не был на концерте "Тату", я видел пару клипов и не знаю, работают ли они живьем. Для меня артист начинается с того момента, когда я вижу, как он работает на сцене.

- Здесь у нас была полная фонограмма.

- Ну вот, очень жаль. Я думаю, что она сейчас у всех, даже у очень известных артистов. Не буду фамилий называть. На сегодняшний день я не помню ни одного эстрадного артиста, который бы работал живьем. Как-то не припомню. Кроме Кобзона, который всегда пел живьем. Но у него такой репертуар, что совершенно невозможно представить, чтобы он какой-то романс пел под фонограмму. А так, все работают под фанеру и это отвратительно. Об этих артистах вообще нельзя говорить как об артистах. Этот вопрос вообще должен быть снят. Как должен быть снят вопрос и о публике, которая позволяет себе приходить на концерты, где ей втюхивают обман.

- Сейчас обманывают просто втупую - пишут на афишах "живой звук"...

- Это все - отсутствие законодательства. И отсутствие возможности ущипнуть организаторов и самого артиста.

- Законодательство есть. Наверное, нет механизма, позволяющего взять этого организатора за какое-нибудь мягкое место.

- Механизмов полно. Просто фиксируешь и пишешь акт. И все. То же самое, что и с копирайтами. И с употреблением в газетах каких-то нелицеприятных слов. Невозможно привлечь к материальной ответственности газету или журнал - законодательство, по крайней мере российское, сегодня неточно в этом. Да, можно установить, что был факт клеветы, но четких штрафных санкций не существует. Если один человек убивает другого, то для него предусмотрены четкие сроки - 8 лет, 12 лет или даже пожизненно. Это определено. А судья, который разбирает дело о клевете, у него градации соответствующей нет. Для него 2000 долларов - это большая сумма, потому что сам он получает 100. Если бы было написано - миллион или восемь, тогда какому-нибудь Доренке или его хозяевам было бы больно. Я бы тогда с удовольствием только тем и занимался (ну, если бы обо мне говорили плохо), у меня появился бы хороший способ заработать. А так получается, люди брешут друг о друге, газеты печатают, а высудить ничего нельзя. Потому что, собственно говоря, из-за чего сыр-бор? Из-за ста рублей?

- Давайте вернемся к Новому году. Банальный вопрос, но без него не обойтись. Что вас потрясло в этом году? Что поразило?

- Ну конечно, 11 сентября. Переполнило все возможные чаши терпения цивилизованных наций. Наконец люди стали понимать, что сумасшедших нужно уничтожать. Им нельзя позволять жить среди нормальных. Их надо уничтожать, как бешеных собак.

- О каком-то гуманизме речь идти не может?

- Нет, никакого гуманизма. Это не люди. Знаете, я, может быть, буду сейчас излишне резок. Существует ошибочное мнение, что все те, кто разговаривают, ходят, общаются, здороваются, испражняются, едят и пьют - это люди. Это совершенно ошибочно. Дело тут не в цвете кожи, не в национальности, не в образе жизни, не в религии. Дело в поступках, в действиях, даже иногда в словах, в высказываниях. Когда человечество поймет, что это не люди и начнет уничтожать их как зловонных псов или шакалов, ему станет легче. Уничтожать или просто выселять куда-то, откуда невозможно убежать. Остров, Алькатрас какой-нибудь. Чтобы они там, как крысы, жили и жрали друг друга. Кто будет определять, кто есть такой шакал? Сама жизнь определит. Кроме 11 сентября... Конечно, гибель "Курска" - это трагическое событие. Но в этом году оказалось, что у нас достаточно сил, чтобы его поднять - мы сделали то, чего не удавалось ни одной стране мира. А тонули очень многие. И американские лодки, и немецкие.

- Какое место в этом ряду занимает для вас смерть Харрисона?

- Ну, конечно, это тоже. Но знаете, все смертны и поэтому смерть любого человека неудивительна. Она не потрясает. Харрисон мог умереть в этом году, а мог через пятнадцать лет. Это не является случайностью. Это неизбежно, хотя и жаль, что это случилось сейчас. Что еще... Сбывается мой прогноз относительно царствования президента Путина. Он в общем все больше и больше делает то, что я бы хотел. Если у меня поначалу были какие-то сомнения, то сейчас их почти не осталось.

- В общем и целом вы им довольны?

- А он делает почти то же самое, что я лет восемь тому назад предлагал - как можно быть недовольным? Более того, он делает это эффективнее, чем я бы сделал. Я на его месте наломал бы дров, надавал бы кому-нибудь по морде и наделал бы кучу необдуманных и резких поступков. Он это делает гораздо более умело, и это тоже вызывает уважение. Посмотрим, куда он дальше залезет, как он будет дальше выкручиваться (смеется), потому что выкручиваться ему предстоит очень серьезно. Есть какие-то неточности, я бы на его месте поступил по-другому, но кто его знает, может, большая политика - это то, в чем я не могу похвастаться большим умением. Я не политик и никогда им не стану, но предсказывать что-то я могу. Как это ни странно.

- Вы вспоминали 11 сентября. Сейчас много говорят о том, что те события были во многом спровоцированы Голливудом, террористам практически написали сценарий.

- Голливуд сродни писателям-фантастам. Ведь очень многие вещи фантасты предсказали задолго до их появления, а Леонардо да Винчи - задолго до писателей-фантастов. Изначально есть некая идея, мысль, которая может быть трансформирована в литературу, в кино. А потом мысль завладевает массами. Это ведь не первое покушение на Всемирный торговый центр. Кому-то действительно показалось, что взорвав эти две башни, можно нанести идеологический урон. Здесь вы правы. Голливуд сам готовил людей к тому, что такая атака и есть психологический урон. И не куда-нибудь там, а именно на "близнецов". Хотя в Чикаго есть небоскреб, который гораздо выше.

- Справедливости ради надо признать, что Крайслер-билдинг в Голливуде бомбят не реже.

- Да, Эмпайр-стейт-билдинг тоже, но ведь Кинг-Конг лез именно на "близнецов". Но удивительно не это. Удивительно то, что символам придается большее значение, чем реальности. Считают, что если уничтожить символ, то будет подавлена нация. Психология американцев - это психология ребенка.

- Но мы в той же ситуации. Для нас сама Америка была символом. Символом стабильности, защищенности.

- Америка не изменилась. Я, например, всегда знал, что Америка так же уязвима, как и любая другая страна. Просто никто за это дело не брался. А сейчас взялся. Для меня символы вообще не имеют никакого значения. Для меня конкретно погибли люди, и было уничтожено произведение человеческих рук. Это чудовищно. Глупо считать, что разрушая символ, наносишь урон идеологии. Наоборот. Человек, который организовал взрыв "близнецов", вряд ли представляет, какой плюс получила американская идеология. Раньше люди объединялись вокруг абстрактных вещей - флаг, патриотизм, - а сегодня они там объединены куда сильнее. Я это видел, вернулся оттуда совсем недавно. Это как у русских: пока немцы не дошли до Москвы, русский мужик не сдвинулся с печи. Уже потом, когда враг посягнул на семью, детей, на мать, мы уже развернулись и (смеется) начали работать.

- Вам не кажется, что в формировании детской психологии американцев тоже поучаствовал Голливуд?

- Голливуд - это как бы общая формула. "Макдональдс", Голливуд...

- Еще один символ?

- Да. Голливуд очень разный. Там есть Вуди Аллен, а есть этот... "Wag the Dog" - "Хвост виляет собакой"...

- Барри Левинзон.

- Да. У них есть разные фильмы. Сказки, которые собирают огромные аудитории. А сказку можно найти где угодно, кино вообще сказочный жанр. Можно считать сказкой и "Человека дождя", а можно удивительно нежной сентиментальной историей. Под детской психологией я имел в виду то, что все покрашено в черно-белые цвета. Мало полутонов. Потому что широкая публика, на взгляд Голливуда, не должна отвлекаться на полутона. Хотя именно в Голливуде был создан отрицательный образ, вызывающий сочувствие. Такого героя в литературе не было. Плохой полицейский. Как у Булгакова, - плохих людей нет. Это долгий разговор, истины не найти.

- Вы один из немногих, кто не ругает американское кино.

- А как можно ругать совершенно потрясающие вещи? Наши киношники ругают от зависти, они очень плохие профессионалы, почти все. Если сравнить наши и американские фильмы 50-60-х годов, они технологически очень похожи. И сюжетно похожи, хотя многие советские фильмы того времени были гораздо лучше. У нас были блестящие работы вроде "Нового Гулливера" или сказок Роу. А потом пришел компьютер и расставил всех по местам. Америкашки это замечательно использовали.

- Кстати, мы здорово удивились, узнав, что вы пели вместе с Крисом Кристофферсоном. Мы вообще не знали, что он профессионально поет.

- Да, очень давно. Он поет такое эстрадное кантри. Мы знакомы с ним неплохо.

- Мы опять забыли о Новом годе. У вас нет ощущения, что елочные игрушки выглядят как в детстве, но прежней радости не вызывают?

- О чем это вы?

- Испарился дух семейного праздника, уходят традиции.

- Ну да, может быть превращается скорее в формальность. В двенадцать часов мы сидим за столом, но уже через час дети уходят на дискотеку. А что им со мной сидеть? Детям нужны краски, ощущения, фейерверк.

- В канун Нового года Донецк превращается в зону бескровной войны: все стреляют, сплошной фейерверк. Похоже, в плане детской психологии мы можем дать фору американцам.

- Русским это заменяет отсутствие денег. Люди радуются, что есть еще силы нажать на курок. Это прекрасно.

- Еще один традиционный вопрос. Где застанет вас приход 2002-го?

- Дома. Я редко куда-то хожу. Однажды я встречал Новый год в Японии. Я сидел один в крошечном номере (в Японии вообще все очень маленькое), на столе была какая-то колбаса, помидор, бутылка вина. А по телевизору показывали борьбу сумо. В Японии ведь Новый год встречают совсем в другое время. Это было ужасно.

- Спасибо. Признаться, перед интервью мы изрядно нервничали. Мы вас побаивались.

- Ну сейчас уже перестали бояться?

- Вроде бы да.

- А напрасно! Все только начинается!

Игорь Панасов, Андрей Зимоглядов, "Салон Дона и Баса", Донецк

MusicNews 03.02.2002