Александр Градский:
"Я сам заказываю себе музыку"

Александр, вы производите впечатление какой-то обособленности от всей нашей эстрады и певческой братии. Случайно заслышав ваш голос машинально отмечаешь: "А вот запел одинокий голос одинокого Градского"…

Мне кажется, что я умею петь и играть, и этим от многих отличаюсь. Я ведь никогда не старался выделиться, не выдумывал свой образ - я такой, какой есть. Но зритель, очевидно, видит, что я работаю не так, как другие, у него рождается ощущение, что этот парень сам по себе… Не в общем потоке…

Вас учили музыке с детства. А над мальчиком с нотной тетрадью не смеялись? Все идут гонять в футбол, а вы - в музыкальную школу играть на скрипке.

Да я был дворовый парень, такой как все, и в футбол гонял сколько душе угодно. Никто надо мной не смеялся, к тому же я быстро взрослел, с тринадцати лет зарабатывал. У меня рано умерла мама, она была актрисой драматического театра, это она мечтала, чтобы я выучился музыке, но так и не узнала, что я стал не скрипачом, а певцом.

У вас был в юности выбор - музыка или что-то другое?

В какой-то момент выясняется, что ты можешь заниматься только этим одним. То ли ты сам так решил, то ли, как сказано в моем любимом романе, за тебя распорядился кто-то другой. Перед выбором я стоял не раз, и это был принципиальный выбор, но в рамках моей профессии. Я и музыкантом еще толком не был, в Гнесинский институт еще не поступил, когда получил сногсшибательное предложение - подписать контракт с американской компанией на какую-то немыслимую сумму.

Покупали ваш голос?

Покупали меня самого со всеми потрохами. И женщину мне подыскали для женитьбы, иначе без скандала за границу было не выехать. Ослепительная шведка с белыми волосам! Как сейчас помню… От контракта я отказался. Мне было всего девятнадцать лет и я должен был навсегда покинуть свою страну. Я не мог согласиться на это "навсегда". Ведь в то время еще никто не знал, что можно будет вернуться, да еще с героическим выражением лица… Потом встал выбор - опера или рок-музыка, позже - музыкальный бизнес или свой театр. Я выбрал рок-музыку, собственное творчество и свой театр. Сейчас на Коровьем валу достраивают здание в стиле ампир, театр на пятьсот мест, мне удалось убедить власти, что Москве просто необходим свой музыкальный театр. Сегодня вернулся с совещания, где уточняли высоту потолков в туалетах. Я настоял на трехметровой, терпеть не могу низкие потолки, маленькие пространства, в которых всю жизнь прожил.

Вникаете даже в такие мелочи?

Когда беспрерывно нарываешься на людей, которые ни за что не хотят отвечать, приходится вникать во все самому. Времена вроде бы новые, а безответственность прежняя: давайте, ребята, соберемся и будем делать ерунду!.. Проще делать все самому. Я сам пишу музыку, сам ее пою, с некоторых пор даже стихи для своей музыки сочиняю сам. Строю театр и уж который год - дом за городом по собственному проекту, который подкорректировал мой товарищ, инженер, объяснив, что можно и чего нельзя. Я понял, что разлюбил город, не хочу здесь больше жить.

Александр, извините, но вы говорите о себе с таким уважением… Не боитесь, что вас сочтут самонадеянным?

Я не скрываю, что уважаю себя. Чем мотивирую? Высоко ценю свой профессионализм, уважаю за трудолюбие, с которым приходится даже сражаться: пытаюсь отдыхать, но у меня не получается, не могу заставить себя поспать лишний час.

У вас есть недостатки?

Ненавижу свои недостатки! То я тверд и принципиален, то мямлю что-то невразумительное, не хочу проявлять силу воли, жестко ставить вопрос, ссориться. А потом моему терпению приходит конец, и начинаю махать топором. Люди в панике: как же он так может, не знаешь, чего от него ждать… Лучше бы я был поровнее, более предсказуем.

Вот цените вы себя за профессионализм, ваши коллеги тоже не умрут от скромности, а народ сочиненных вами песен не подхватывает, не напевает. Если люди собираются вместе и поют, то - "Землянку", "Подмосковные вечера", "Ой, цветет калина". Или "Как молоды мы были", вошедшую в народный репертуар, кстати, благодаря вам. Что-то есть в этих песнях такое, что их хочется петь.

Угадано что-то духовное - авторами угадано, народом услышано. Но уже давно связь между потребностью в этом духовном и профессиональными атаками на народный слух угасла. Мостик от души автора к душе народа исчез, новые мостики не строятся, а старые остались на прежнем месте, никто их не порушил. И когда в душе человека просыпается что-то ностальгическое, он скорее запоет "Подмосковные вечера", чем модный шлягер. В советской песне, у тех же Тухманова, Пахмутовой, Фрадкина, много хороших, долговечный вещей, которые когда-то легли в душу и выдержали испытание временем. Может быть, и мне хотелось бы написать песню, которую распевала бы сто лет вся страна, но сегодня это просто невозможно.

Вы хотите сказать, что нет этого "заказа", исходящего от самого народа?

Я во всяком случае этой потребности не ощущаю. Так что продолжаю быть сам по себе, сам заказываю себе музыку, сочиняю и пою то, что хочу. Я работаю на стыке традиций русской классической музыки и современной западной, стараюсь расти, ставить перед собой новые цели, а не выходить на публику раз и навсегда выкрашенным в одну и ту же краску. Не спорю, краску можно подобрать удачно и долго не сходить с круга, но мне это скучно. Интересно другое - допишу ли когда-нибудь оперу "Мастер и Маргарита". Я уже двадцать пять лет ее пишу…

Неоконченный дом, неоконченная опера… Вас это не угнетает?

По русским законам это нормально. О прошлом - с нежностью, настоящее не слишком занимательно, все главное - впереди. Наверное, удивишься, когда неожиданно все кончится: как же так, братцы, я еще не успел.. Но я так живу, с типично русским ощущением, что впереди горы времени… Помню, как мы страшно ругались с Кончаловским на картине "Романс о влюбленных" и вдруг Андрон сказал: "Хватит орать! У нас же с тобой впереди вечность…" Воображаю, как закончу дом и сяду среди сосен выпивать и закусывать… Я не тороплюсь, мне не нравится жить по жесткому сценарию, я итак вынужден все время вписывать себя в рамки. Получаешь сто предложений, на что-то соглашаешься, а потом только успевай выполнять обязательства…

Женщины на эстраде сражаются за уходящую молодость, да и стареющие певцы, случается, прыгают, как молоденькие. Вас заботит, как вы выглядите на сцене?

Я не скрываю своего возраста, не маскирую его. Сложные отношения у меня только с моим весом: худею, толстею, сижу на диетах. Прежде курил, теперь бросил и не мучаюсь.

Александр, а где вы лучше себя чувствуете - на сцене большого зала Московской консерватории или на каком-нибудь стадионе?

В хорошем концертном зале, куда ходит постоянная, хорошо воспитанная публика. Вообще на свою публику я не жалуюсь, даже на стадионе - там просто немного меняешь манеру на более резкую и яркую.

Вы много в жизни разочаровывались?

Конечно. Напридумаешь всякой ерунды, настроишь иллюзий, в особенности на предмет любви, а потом они рассеиваются. Это нормально. Снова фантазируешь…

Как-то не верится, что у "звезды" могут быть любовные неудачи…

Я был стильный, наглый и умный, женщинам это нравится, но не все были ко мне благосклонны. Если мужчина говорит, что может соблазнить любую, не верьте, он врет.

Вы прощаете женщинам слабости?

Разве у вас есть слабости? По-моему, все женщины считают себя умными. У каждой есть возможность в этом убедиться, потому что хотя бы раз в жизни она оказалась умнее хотя бы одного мужчины.

Ваши неровности характера усложняют семейную жизнь?

По образованию моя жена Оля экономист, а значит, ей приходится учитывать разные факторы… или не учитывать.

Как могли пересечься пути рок-музыканта и экономиста?

Случайно. Мы вместе оказались на спектакле Щукинского училища. Ее пригласила сестра, которая в нем играла, а меня - друг, чья подруга тоже участвовала в спектакле, эти студентки Щукинского дружили. В результате этой многоступенчатой дружбы мы завалились ко мне всей компанией. Это был последний день февраля 1979 года. Оле - девятнадцать, мне - тридцать…

Она смотрела на вас снизу вверх?

Нет, это не ее взгляд, да и вообще это я смотрел на нее, она была удивительной! Сколько лет уже все смотрят на нее вылупив глаза… Мы поженились, в двадцать лет она родила сына.

Вы были заботливым отцом?

Да какой там отец - налет, объятия, ругань, поцелуи, и снова меня нет. Весь труд по детям был на одной Оле. В те годы ее взгляды складывались под моим влиянием, она была начитанной, умной, но совсем ведь девочкой, и сейчас между той девочкой и моей женой - пропасть. Судит обо всем она совершенно независимо, может быть, ей приходит в голову, что могла бы найти себе кого-нибудь получше. Женщинам часто надоедают игрушки, которые у них есть, в мыслях они готовы с ними даже расстаться. Мужчина более примитивен: он ни за что не хочет отдавать свою игрушку, тупо понимая, что терять ее не стоит… Как бы там ни было, мы вместе двадцать один год.

Своих детей вы держите в строгости?

Я им больше угрожаю, чем всерьез наказываю. По крайней мере одна угроза сработала - Данька закончил музыкальную школу, скрипку, потому что я грозил: бросишь - всего лишу, ничего не получишь, ни денег, ни фига… Сейчас Даниилу двадцать, учится в английской школе экономики, уже выучил что-то совершенно для меня непостижимое. А Маша еще маленькая, ей пятнадцать, она только в самое последнее время стала нас расстраивать - поздно приходит по вечерам. Дочь тоже собираемся отправить в Англию, учиться дизайну.

Английское образование - одно из самых дорогих в мире…

Я много работал и работаю, на образование детей денег у меня хватит. Другое дело, что нет желания шиковать, пускать пыль в глаза. Был в Монте-Карло, сходил в казино, проиграл десять долларов и ушел. Отметился! Не люблю этих казино - люблю шашки, домино, шахматы, преферанс. Друзья уже отстроились, давно поджидают меня на даче. Все спрашивают, когда же я поселюсь рядом и мы спокойно сыграем…

Беседу вела Татьяна Шохина