"Известия", №238, 1997.12.18
Еще десять лет назад пластинки Давида Тухманова издавались миллионными тиражами, а песни, положенные на его музыку, распевала вся страна - «День Победы», »Эти глаза напротив», «Как прекрасен этот мир».. И вдруг, будто по чьей-то злой воле, о композиторе ни слова в печати и редкая полузабытая мелодия по радио. А еще слухи о том, что избалованный славой маэстро перевел накопленные миллионы за границу и сам уехал навсегда.
Правдой оказалось лишь то, что Давид Тухманов вот уже семь лет живет и работает в Германии, в Кельне В последние два года, по его словам, все чаше стало тянуть домой, в Москву.
— Давид Федорович, многие уже успели позабыть, что же явилось главной причиной вашего отъезда в Германию?
— Я не эмигрант. В Германии живу по личным и семейным соображениям Я не ждал лучшей жизни от Запада и никогда не думал, что останусь там на длительный срок. Никаких острых конфронтации у меня с советской властью никогда не было. Тем не менее я испытывал трудности, делая нонконформистские работы типа пластинки »По волне моей памяти» (в 1974 году), которую пришлось осуществлять чуть ли не подпольным образом. С началом перестройки и свободы в поп-музыке должен был наступить расцвет новых талантов. К сожалению, этого не произошло... Мне теперь показалось, что я еще интересен России, поэтому я стал чаще бывать на Родине.
— Вы как-то говорили, что не чувствовали тогда простора для творчества. Но, с другой стороны, рассказывают, что Леонид Ильич очень любил ваши песни, особенно ценил "День Победы"...
— Даже эта патриотическая песня, которую мы с поэтом Владимиром Харитоновым писали к 30-летию Победы, кому-то не понравилась и несколько месяцев не могла пробиться в эфир, и только позже "День Победы" прозвучала в живом концерте, посвященном Дню милиции.
— Давид Федорович, в Германии вас видели за фортепиано в каком-то ресторанчике, вы играли для публики. По российским представлениям, это не совсем прилично...
— Вот-вот. Это к вопросу о моих богатствах, - рассмеялся Тухманов.
— Семь последних лет, к счастью, заполнены самой разной творческой работой. Мое имя было неизвестно зарубежному слушателю, пресыщенному так называемыми русскоязычными эмигрантскими певцами. Приходилось работать и на радио в качестве аранжировщика для симфонического оркестра, и... тапером в барах. Кстати, на Западе профессия теперь уважаемая.
— Вас это не смущало?
— Вначале было непривычно, потом освоился. Я, как Робинзон, рассчитывал только на собственные силы. Часами просиживая за компьютером, писал ноты и партитуры для симфонического оркестра, реставрировал старинные рукописи Оффенбаха, делая их удобными для исполнения в оркестре. И потом, извините за банальность, надо было зарабатывать на жизнь. Снял квартиру, со временем оборудовал небольшую студию. Я и сейчас за все это должен платить.
В первое время за границей сочинял мало Но долгий творческий перерыв пришелся мне на пользу. Прежде всего я оторвался от той рутины и марафона, который преследует всех, кто занимается творчеством. Иногда нужно остановиться и пересмотреть всю свою работу Сейчас я чувствую себя намного уверенней и свободней.
— У вас никогда не возникала идея «влиться» в западный шоу-бизиес?
— Поздно начинать карьеру — мне ведь не 25 лет. Я ощущаю в себе большой творческий потенциал, особенно в театрально-драматических жанрах, но уже не делаю резких скачков в музыке - не хочу зря тратить время на взятие каких-то новых высот. Лучше буду заниматься тем, что мне ближе.
— В Дюссельдорфе у вас успешно прошел сольный концерт, в котором вы пели. Будут другие?
— В Германии моя аудитория состоит из эмигрантов, большую часть жизни проживших в Советском Союзе. В этом смысле по своему менталитету они очень советские, обожают всех наших старых исполнителей. Это весьма благодарные зрители. Мысль выступить в качестве певца пришла мне в голову лишь недавно и именно в связи с ностальгическими мелодиями и с моими поклонниками, которых у меня, оказывается, и по сей день много.
— Вы упомянули свою знаменитую пластинку »По волне моей памяти», которую когда-то издавали миллионными тиражами. На Западе, пожалуй, ваше имя навсегда занесли в "золотую книгу" истории эстрадного бизнеса.
— Современная поп-музыка прочно связана с коммерцией и массовой культурой. Без мощной индустрии невозможно создать новую "звезду". Люди, продвигающие эту индустрию и в России, и в США, уделяют меньше внимания художественной стороне, стараясь получить сиюминутный коммерческий эффект. «Раскрутить» можно все что угодно, поверьте. Люди, которые у нас занимаются шоу-бизнесом, мне кажется, не делают достаточных финансовых вложений, скупясь на перспективные, экспериментальные проекты. Этих людей интересует только прибыль, а нужно все-таки ориентироваться на талант.
— Что вам интереснее всего делать в настоящий момент?
— Большинство моих творческих планов по-прежнему связано с Россией. Я сделал новые аранжировки на самые известные свои хиты. Так родился мой пятый авторский диск.
Еще одна важней сюрона моей теперешней работы — сотрудничество с поэтом Юрием Энтиным над новыми проектами для детей В самое ближайшее время они выйдут в свет — это будут компакт-диски, детские книжки-караоке, мини-спектакли. Вместе с молодой певицей Оксаной Галицкой сделали альбом «Топ-модель» с приемами современной поп-музыки, приближающейся к мировым стандартам. Этим она несколько отличается от рутины, которая сейчас существует на современной эстраде. Половина песен этой программы - на стихи Василия Харитонова (сына Владимира Харитонова — Ред.).
— В чем вы находите Вдохновение в последнее время?
— В ничегонеделании! (Смеется). Я не стремлюсь, чтобы у меня было много новых песен. У меня нет особенного интереса делать песню для певцов. Я хотел бы их исполнять сам. Раньше композиторов уважали больше, их даже приглашали на телепрограмму «Песня года». Если бы публика полюбила меня еще и в качестве певца, я бы начал давать сольные концерты.
— Вы по-прежнему считаете себя советским композитором?
— Я советский композитор, который родился в 1940 году, учился в 50-60-е, сочинял в 70—80-е. Но, к сожалению или к счастью, я пережил этот период.
Теперь с той же уверенностью заявляю: я - композитор русский.
— Какая из ваших песен наиболее вам близка?
— Это очень старая песня на стихи Семена Кирсанова, называется она «Жил-был я». В свое время ее пел Александр Градский. Я включил ее в свой последний альбом.
— О чем мечтаете, Давид Федорович?
— Заработать хорошую пенсию!
Геннадий ЧАРОДЕЕВ. Анна ПЯСЕЦКАЯ.