Концерт Александра Градского в Туле

Призрак «Евровидения»

— К моей постоянной публике после «Евровидения» добавились люди, которые как-то посмотрели телевизор, а потом опознали меня на афишах, и им стало интересно меня послушать,— с плохо скрываемым скепсисом говорит Градский перед началом концерта. Очевидно, что новая волна популярности, с которой неожиданно встретился 63-летний лауреат госпремий, заслуженный деятель искусств и народный артист России, его не очень-то радует. Ее принесла Градскому его подопечная по проекту «Голос» Дина Гарипова, получившая пятое место на «Евровидении-2013».

— И такой публики на моих концертах бывает примерно половина,— продолжает артист.

— Да нет же, нет! — кричат ему из зала.

— Ну как же нет… А вторая половина — это те, кто знаком с моим творчеством, но приходят с такой странной идеей, что вот, мол, из тебя же уже песок должен сыпаться… Ну послушаем, что ты сегодня там сделаешь… Вот чтобы это ощущение сразу поломать, я всегда начинаю выступление с тех песен, что ставят все на свои места. Чтобы люди не были обиженными…

Градский включает минусовку и начинает концерт с «Как молоды мы были» — поет идеально, нота в ноту и заглушая микрофон, так, что разве что штукатурка с потолка не падает.

«И песок не сыплется, нормально!» — кричат ему с задних рядов с характерной тульской деликатностью. Артист улыбается.

Эта минусовая запись, как рассказывает сам Градский, была сделана в 2000 году в ГЦКЗ «Россия». На ней играют два оркестра, народный и симфонический, запись концертная, со всеми сиюминутными музыкальными ходами и элементами спонтанности, свойственными живому выступлению.

Александр Градский рассказывает историю о том, как в своем детстве он жил в стесненных условиях, на мизерных квадратных метрах. Чтобы отдохнуть от этого, на какое-то время его отправляли к бабушке в Подмосковье, в Расторгуев [Публично заявил о поддержке военных преступлений путина в Украине]о.

— И, помню, зимой в 20-градусный мороз я шел в школу по дорожке между домами — а до школы было километра два-три — и пел. А потом мне рассказывали, что другие родители слышали меня и будили своих детей: «Вон, Сашок пошел, пора вставать!» И сейчас я вам эту песню спою…

Градский начинает петь «Санту Лючию».

Без ног бежим, без рук стреляем

— Вообще, когда меня спрашивают, чем мне запомнилось «Евровидение», я говорю, что во время этой поездки я наконец купил себе те кожаные тапки, что давно искал,— продолжает он общаться с публикой в промежутке между песнями.— Я давно такие хотел, но что-то они мне все не попадались. А тут поехал на «Евровидение», зашел в магазин и сразу же купил. Ну, такие, знаете, хорошие, в них удобно на машине ездить…

Касался артист, при всей своей показной отрешенности от современных реалий («я и из дома-то выхожу редко, все работаю»), и других остроактуальных тем. В песнях — в том числе.

— Мне один мой товарищ сказал — а я ему обычно верю, как правило, как он говорит, так и бывает — так вот, он мне сказал, что в следующем году в Сочи будет Олимпиада. Ничего себе, думаю… Вы только представьте — Олимпиада… Ну и я вспомнил, как наши спортсмены старались-старались, но взяли всего три золотые медали. А по логике соревнований, после обычной Олимпиады проходит Паралимпиада. И вот там мы получили где-то 36–37 золотых медалей. Меня это глубоко поразило. И я написал песню…

Градский поет «Спортивную» с альбома «Неформат», который, как он сам говорит, должен идти с маркером не «18 +», а все «32 +». В «Спортивной» он делает неутешительный (а может, и наоборот) для наших спортсменов вывод: «Ведь нам не страшна ни чума, ни проказа/Ведь мы одной левой всех сделаем сразу/Без ног мы бежим, всех безногих быстрее, /Без рук мы стреляем всех безруких точнее/ И вот я могу посоветовать это/Всем руководителям Спорткомитета/И руки и ноги себе от…чить/Чтоб выиграть в Сочи/ А как же иначе…

Характерный юмор артиста приводит зал в восторг, но банальности старых песен («Мне нужна жена/Лучше или хуже…/Толстая, худая/Это все равно/Пусть уродом будет/Ведь по ночам темно») уже воспринимаются холодно.

Вообще Градский постоянен не только в своей иронии. Репертуар тульского концерта хоть и был разбавлен относительно новыми песнями с того же «Неформата» и одной совсем новой, но в основе своей исполнялась все та же песенная канва, которой он не изменяет, наверное, уже десяток лет. А может, и не один десяток.

Песня про старый чердак, которую он переписал совершенно по-другому после того, как редактор «Утренней почты» купировал несколько куплетов. Пронзительная «В полях под снегом и дождем» на стихи Роберта Бернса, исполненная в тысячу первый раз и сохранившая эту пронзительность лишь формально, в драматизме вокала. И даже традиционно финальный номер «Синий лес» не обошелся без избитой фишки — Градский начинает петь все заливистей и заливистей, отходя все дальше и дальше от микрофона в глубь сцены. голос при этом тише не становится. Так было и в Туле, но, правда, в этот раз фокус закончился довольно рано. Градский резко оборвал партию фразой «Ну, ладно…». Сцена кончилась, не ГЦКЗ «Россия» — масштаб не тот.